Корреспондент Рива Блюм.
Шрифт:
Он повернулся к чете Граудинских.
– Медового месяца я вам не обещаю. Надеюсь, вы представляете себе то, в чем вас в скором времени будут обвинять?
– Представив для этого неопровержимые доказательства.
– с усмешкой сказал Граудинский.
– Не хотел вас, мосье Граудинский окончательно огорчать -одного факта сегодняшнего вашего задержания было бы достаточно. Но все же возьму на себя смелость и огорчу второй раз -неопровержимых доказательств не понадобится. Хотя они имеются.
– Вот как?! Отчего же не понадобятся?
– Вам несомненно знакома
– Да. Но к чему вы клоните?
– недоуменно спросил Граудинский.
Заметно было как напряглась Анна Граудинэ. Теруни тоже был несколько обескуражен. Но молчал.
– Два часа назад японцы начали вторжение в Чахар. Как вы понимаете, не без вашей помощи начали...
– И что же?
– В связи со сложившимися обстоятельствами комендант крепости и начальник укрепрайона получили приказания об объявлении Порт-Артура и Квантунского полуострова на осадном положении. Приказ прочитан во всех ротах, эскадронах, сотнях, командах, во всех батареях и прочее, прочее, прочее...Прочитан час назад. То бишь, вас мы задержали уже в период действия осадного положения. Сказать вам о том, какие из сего вытекают последствия? Вас будут судить военно-полевым судом. Дело в том, господа , что по русским полевым законам семь кадровых офицеров имеют право вынести смертный приговор государственному преступнику и привести приговор в исполнение.
– Вот как?- беспечно спросил Граудинский. Однако и при свете автомобильных фар заметно было как он побледнел.
Фон Эккервальде достал из внутреннего кармана пиджака сложенный вчетверо лист бумаги, аккуратно развернул его и поднес к лицу Граудинского.
– Вот приказ по крепости. Читайте, господин бывший интендант.
Граудинский метнул взгляд на бумагу, глазами пробежал несколько строк. И сник.
– Да, любезный... И пусть это не покажется вам проявлением личной мести или нарушением гуманности: вашу бывшую жену это, кстати, тоже касается. Британское подданство ее -липа, чему тоже имеются соответствующие материалы. Да и хрен бы с ним! С подданством! Дипломатический иммунитет на нее, как на технического сотрудника консульства не распространяется! Тут другое занятно -завязка для авантюрного романа! Сначала маман на шпионстве попалась ,много лет тому назад. Теперь дочь...Семья потенциальных висельников, ей-богу!
Подполковник участливо посмотрел на Анну Граудинэ.
– Консульского курьера завтра с волчьим билетом попрут из России. Да. А вас, милейший мосье Граудинский и вас, Анна, ждет суровый приговор. Причем все произойдет довольно быстро -в двадцать четыре часа. Без предоставления адвокатов, вызова и опроса свидетелей...Такой вот бесславный конец...И не вздумайте скинуть сверток со шпионскими сведениями! Ладно, ротмистр, довольно чикаться -сажайте их в вашу машину и везите на гарнизонную гауптвахту!
– Если я дам исчерпывающие показания?
– спросил Граудинский, -это как-то повлияет на нашу дальнейшую судьбу?
– Смотря в какой мере они будут исчерпывающими
...После двух верст осторожной езды по краю дороги, шедшей через Драконовый хребет, фары автомашин контрразведчиков осветили "Ройльс-Ройс". Он даже не делал попыток сдвинуться с места; шофер консульской машины заглядывал под кузов со всех сторон. Контразведчики остановились.
Фон Эккервальде пошел к "Ройльс-Ройсу". Ротмистр Теруни также вышел из своей машины и пошел вслед за подполковником.
– Говорил, что будет ожидать, -рассмеялся фон Эккервальде.
– Вот джентльмен сидит на мели!
Теруни начал догадываться.
– Что за сюрприз вы ему устроили, Карл Эмильевич?
– Сущие пустяки. Приказал подпоручику Хисахову рассыпать по одной стороне дороги обрезки колючей проволоки и острые куски железа.
– А приказ, который вы совали под нос Граудинского?
– Липа чистейшая!
– рассмеялся фон Эккервальде,- Специально, чтобы этот интендантский гусь фортеля не выкинул!
"Ройльс-Ройс" стоял на трех спущенных скатах. Шофер английской консульской машины безнадежно ходил вокруг, словно надеялся чудом увидеть три необходимых запасных ската, при наличии лишь одного в запасе.
Фон Эккервальде бесцеремонно осветил салон английской машины. Там сидел англичанин. Он закусил губу и заметно нервничал. Прошло несколько секунд молчания...
– Рекомендуем сюда больше не ездить, здесь небезопасно.
– произнес фон Эккервальде, отчеканивая каждое слово и глядя с наслаждением, как англичанин быстро закивал головой, с умильным выражением согласия.
– Вас ждет возвращение в Лондон. Причем в самое ближайшее время. Неприятности и последствия не исчерпаны для вас только сегодняшним испугом. О вас еще основательно позаботятся помимо меня!
...В ту же ночь был арестован брат убитого Голубева, почтовый служащий. Арестованы были еще несколько человек, составлявших агентурную сеть английской резидентуры в Порт-Артуре. У Анны Граудинэ был изъят пакет со шпионскими сведениями. В одиночной камере гарнизонной гауптвахты Граудинский строчил собственноручные признательные показания, а фон Эккервальде, перед самой операцией состряпавший липовый приказ об объявлении осадного положения, на тот самый случай, ежели бы Граудинский в первые минуты после ареста начал показывать гонор и "взбрыкивать", и надо было бы быстро сбить с него спесь, лишь посмеивался.
Утром в Порт-Артур прилетел генерал Чечель. Подполковник фон Эккервальде доложил о происшедших событиях и коротко информировал о ходе дознания.
– В чем наша ошибка?
– спросил генерал Чечель, -В излишнем доверии, болтливости и в непонимании того простого обстоятельства, что иностранная разведка не знает ни мира, ни перемирия...
– Ваше превосходительство, вы обещали рассмотреть вопрос о расширении штата бюро...
– Опять?! Да у вас тут народу немеряно,- покачал головой Чечель,- Даже и китаец есть...
Фон Эккервальде горестно вздохнул...