Корреспондент Рива Блюм.
Шрифт:
– Что порекомендуете?-спросил подполковник, откладывая меню в сторону.
– Сегодня прекрасный выбор блюд. На закусочку рекомендую устриц..
– Средиземноморские?
– Как можно-с?
– деланно возмутился мэтр, -Мы берем исключительно тифонтаевские. Исключительно по цене и качеству!
Фон Эккервальде кивнул.
– Вино?
– На ваше усмотрение. Шабли или мартель.
– Шабли -отличное вино. Свежее.
Фон Эккервальде усмехнулся и отрицательно покачал головой.
– Тогда мартель?
– Да.
– Еще какие-нибудь
– осведомился мэтр.
– Легкий салатик. Можно "славянский" с физалисом, свежей зеленью и кимчи со свининой.
– Первое?
– Разумеется. Ростовской ушицы с форелью мне и "Екатерининскую" соляночку моему другу. И чтоб в горшочке. На второе -завиванцы из свиной вырезки под белым соусом.
– Десерт?
– Без десерта.
– сухо ответил фон Эккервальде,- Только кофе.
Уже через пять минут перед контрразведчиками пыхтел мельхиоровый кофейник и поблескивала золотистыми искорками бутылка отличного мартеля.
Женщина, сидевшая с джентльменом, обладала высокой, тонкой фигурой("Бижутери!"-восхищенно пробормотал ротмистр Теруни ,не сводя глаз с дамы, - "Такие бабы вкуснее всякого шоколада!").Она заслужила того, чтобы ею любовались во время танцев между столиками. Было в ней что-то неуловимое и необъяснимое, чего иной раз не встретишь и не заметишь в других женщинах. У фон Эккервальде было такое ощущение, точно она, подобно осьминогу, все время водила вокруг себя незримыми щупальцами. О мужчине этого сказать было нельзя. В противовес внушительному впечатлению, сохранявшемуся до тех пор, пока он сидел, джентльмен, вставая, превращался в карикатурную фигуру с непомерно массивным и длинным туловищем на коротких слабых ногах ("Питбуль слабоногий!"-тотчас окрестил англичанина ротмистр Теруни,- "Ровно как у Кукрыниксов!").
Пользуясь неписанным правом приглашать в ресторане на танцы незнакомых дам, к спутнице джентльмена подходили самые разнообразные партнеры. Джентльмен не возражал.
– Весьма удобный способ назначать при ее посредничестве конспиративные встречи, не правда ли?- прошептал фон Эккервальде,- Разумеется, если этот англичанин и есть тот, кто не так давно побывал в Порт-Артуре в темнокоричневом автомобиле. По крайней мере мне известны практически все сотрудники английского консульства в Дальнем. А этот "питбуль" мне незнаком.
– Это консульский курьер английского дипломатического представительства в Дальнем Уилпеш Бейтс,- сказал Теруни, и после короткой паузы, словно бы невзначай, тихо добавил,- прибыл на Квантун аккурат в начале января.
– Прекрасно,- усмехнулся фон Эккервальде,- пользуется личной неприкосновенностью и не подлежит ни аресту, ни задержанию в какой бы то ни было форме. Не староват ли сей господин для курьерской консульской службы?
– Вероятнее всего-это профессиональный военный, а должность консульского курьера лишь прикрытие, причем весьма удобное. А вот его спутницу я совершенно не знаю.
Закончив очередной тур, англичанка уселась спиной к контрразведчикам, лишив
– Пожалуй, ротмистр, вам стоит пригласить даму на тур вальса,- сказал фон Эккервальде, закуривая.
Выждав приличное время, Теруни встал и пошел, остановившись с полупоклоном у столика джентльмена и его очаровательной спутницы; через минуту он уже скользил вдоль зала с вновь обретенной партнершей.
Возвратившись за столик, Теруни рассказал о своих наблюдениях. Казалось, он был несколько расстроен тем, что первое его впечатление о даме оказалось на поверку ошибочным.
– Отлично говорит по-русски, Карл Эмильевич. Но все-таки не наша соотечественница. Чувствуется привычка к построению речи, мысля нерусским языком. Очень мило щебечет: "Ох, ах, почему вы так мало танцуете, я вас никогда здесь не видела. Ох, с вами легко танцевать...Иные кавалеры только очень "внимательно танцуют"-и прочее. На ее щебетание иной, ненастороженный партнер болтнул бы, не сомневайтесь даже: мол, я здесь недавно, только что прибыл-с. А дальше-наблюдательный ,тренированный, знающий человек мог бы прикинуть, что у иного "недавно прибывшего" выправка военная, или шифровка на погонах и петлицах такая-то...
– Своего рода приманка и, вероятно, ширма.
– сказал фон Эккервальде,-Надо срочно подготовить на этих лиц установочную справочку. Еще что можете сказать, о своих ощущениях?
– По-моему она близорука, по крайней мере щурится то и дело. Кисти рук , кажется, слабоваты, руки словно плети...
– Полагаете, профессиональная машинистка?
– быстро спросил фон Эккервальде.- Или стенографистка и машинистка?
– Похоже на то, Карл Эмильевич.
– Ладно, хлопнем мартеля и поедем отдыхать.
...Отдыхать, однако, им не пришлось- в гардеробной поджидал Лавров.
– "Форд" нашелся. В Порт-Артуре.
– торжественным голосом сообщил Лавров.
– Прекрасно. Что-то еще, полагаю?- буркнул фон Эккервальде не сводя с Лаврова глаз. Он ожидал услышать от старшего наблюдательного агента "что-то еще", какое-то продолжение, каковое по всей видимости, должно было изрядно испортить настроение.
– Труп.
7.
27 апреля 1934 года. Вечер (продолжение).
Фон Эккервальде смотрел на Лаврова тяжелым взглядом. И молчал.
– Что?! Что за труп?! Докладывайте толком, Лавров!- закипятился ротмистр Теруни.
– Сегодня днем, около 14 часов на перегоне между Нангалином и станцией Ин-чэн-цзы жандармским нарядом Квантунского жандармского отделения на железной дороге был обнаружен разрезанный поездом труп неизвестного мужчины. При осмотре тела в одежде был обнаружен обрывок посадочного железнодорожного талона, по номеру которого выяснилось, что погибший сел в дальнинский местный поезд в Порт-Артуре, в 13 часов, и несколько писем.