Коррумпированный город

Макдональд Росс

Я остановился перед ним, и через минуту он посмотрел на меня; на его безмятежном смешном лице появилось болезненное выражение.

– Что я могу для вас сделать?

– Не скажете ли, где находится бильярдная "Чарлис"?

– Не поздновато ли для игры в бильярд?
– Он подмигнул с усилием, которое скривило уголок его рта.

– Во сколько они закрывают? В двенадцать? На одну игру времени должно хватить.

Я его позабавил. Он рассмеялся и похлопал по кобуре на своем бедре.

– Конечно, хватит. Но будь поосторожней,

паренек. Ты не выглядишь для этого хорошо подкованным. Ставки в играх в бильярдной "Чарлис" очень высокие.

– Где это?
– спросил я резко.

– Ладно. Не кипятись. Я как раз собирался показать.
– Он повернулся, не сходя с места, и показал в направлении улицы Вест-Мэйн.
– Отсюда два квартала и налево. Не забудь, что я тебя предупредил.

– Зачем мне зарабатывать второй миллион?
– спросил я через плечо и заставил его моргнуть обоими глазами.

Торговый центр "Бильярд Чарлис и безалкогольные напитки" на деле оказался небольшим табачным магазином, под которым было огромное помещение.

Человек в рубашке с короткими рукавами, находившийся за стойкой, посмотрел на меня сонным взглядом, щелкнул по одной из своих пурпурных наручных повязок, как бы давая самому себе сигнал, и опять уткнулся в списки рысистых соревнований. Я спустился вниз по неубранной лестнице и немного задержался на нижней площадке, всматриваясь в посиневшее от табачного дыма помещение. Дым висел в просторной низкой комнате, подобно жидкому облаку, в котором люди казались какими-то странными созданиями, медленно передвигавшимися по морскому дну в подводном ритуальном обряде. Щелканье бильярдных шаров разрушило иллюзию, и я вошел внутрь зала.

Вдоль стен располагались стойки для киев, некоторые из них были заперты на висячий замок. По-видимому, здешние люди относились к этой игре серьезно, если завели персональные кии. Между стойками висели групповые снимки старых команд регби, у некоторых игроков были огромные усы. Подписанные фотографии умело позировавших малоизвестных игроков с огромными кулаками и плечами, с тонкими талиями; фото неизвестного борца с широкой, как корсет, лентой чемпиона, который сам себе посвятил надпись: "Всего наилучшего моему старому корешу Чарли, Ал". Фотографии женщин, ярких и пустых, как надувные шары. Реклама резиновых изделий специфического назначения и докторов-самоучек, к которым обращаются несчастные женщины, безуспешно испытав все остальные средства.

Эта выразительная стенная живопись привела меня в уныние, и я обратил взор на саму комнату. Там стояло шесть или восемь столов сочно-зеленого цвета под яркими двойными конусами фонарей: пара столов для снукера, или английского бильярда, один - без луз с тремя бортиками, остальные столы - для обычной игры. Большинство игроков были подростками и юношами; они склонялись над столами в характерных для этой игры позах или задумчиво стояли в стороне, намазывая мелом кончики своих киев. Кии ударяли по шарам быстро и уверенно, как

вестники судьбы; шары меняли положение в соответствии с законами физики, как хорошо натренированные молекулы, заснятые в замедленном движении, или как невообразимо крошечные планеты. Один раз игрок ошибся, его шар вылетел за борт и покатился по полу, покрытому накопившейся за годы грязью.

Молодой человек в одиночку катал по столу шары, цеплял их кием, направляя к себе, и опять ударял по ним. У него были светлые волосы и белое лицо, как писчая бумага. Напряженный взгляд. Наружные углы красноватых глаз провисли вниз.

Он продолжал неторопливо щелкать по шарам и послал в лузы четыре шара подряд. Я отобрал ровный кий на одной из открытых стоек и предложил ему сыграть.

– Обычная игра, раз-два-три?

– Пойдет, - отозвался я.

– По двадцать пять центов?

– Согласен.

Он грустно улыбнулся, установил шары, выиграл первый удар и разбил фигуру. Я загнал первый шар в боковую лузу, подтолкнув второй по бортику, закатил в угловую лузу. Третий оказался затертым другими шарами, и его было плохо видно. Я попытался сыграть от бортика, попал по третьему, но на дюйм не попал в среднюю лузу. Третий от моего партнера тоже был закрыт седьмым, но он ловко срезал шар с правой стороны и закрутил его вокруг седьмого. Третий оказался в лузе, четвертый хорошо стоял перед крайней лузой.

– Хорошая позиция, - заметил я.
– Сегодня не видели Джоя?

– Еще час назад сидел в задней комнате.
– Он положил четвертого, нацелил свой кий на пятый. Затем загнал его в лузу.

Удар по шестому шару был отчаянно трудным. Но он достал и его.

– Где он сейчас?

Его тусклый взор скользнул по мне и возвратился к столу. Он отправил седьмой в боковую лузу и начал готовиться пробить по восьмому.

– Вы друг Солта?

Я подумал, что безопаснее будет выбрать деловой подход.

– Я хотел бы им стать. Хочу у него купить то, что он может продать.

Парень положил восьмой шар.

– Сегодня он не будет заниматься делами - устраивает вечеринку для девочек.

– Мои дела не терпят, - отозвался я.
– Где он устраивает вечеринку?

Девятый стоял в трудном месте, в стороне ото всех луз. Парень внимательно его осмотрел, и кий скользнул между его намазанных мелом пальцев. Девятый прокатился по всему столу и отрикошетил в боковую лузу.

– Где, вы сказали, проходит вечеринка?

– Я не говорил пока. Ее устроили у Гарланда, около парка.
– Он промахнулся с десятым.
– Знаете, где это находится?

– Нет. А вы?
– Я положил десятый и промахнулся с одиннадцатым.

Он взял одиннадцатый.

– Напротив главного входа в парк. На четвертом этаже, над винным магазином. Если идете к нему по делу, то скажите, что вас направил Уайти.

Он промазал двенадцатый. Я положил двенадцатый, а затем и остальные шары. Он что-то буркнул, когда пятнадцатый свалился в лузу.