Коррупционер
Шрифт:
— Павел, но ведь это некрасиво и нечестно!
— Алла, а я не красивый и не честный. Просто, такому человеку, как твой Андрюша, на таком месте, не место, извини за каламбур. А, теперь, оказалось, что я прав, и всему твоему коллективу не место, но кроме оставшихся двух продавщиц.
— И что мне теперь делать?
— Слушай, это тебе решать, ты б… женщина умная, руководитель. Я могу посоветовать, чтобы твой муж встречал тебя после работы и провожал утром до магазина, ну и дверь никому чужому не открывай.
— К сожалению, это не возможно.
— Тогда второй вариант- ты пишешь заявление в милицию….
—
— Нет, конечно. У нас такого не практикуют. Твоих работников, в лучшем случае, вызовут, и опросят. Они могут либо признаться, если совсем дебилы. Или, скажут, что это твои фантазии, и их просто отпустят. В любом случае, у тебя будут неприятности.
— Почему?
— Ну вот смотри, они признаются, что хотели тебя у.... избить, и посадить на твое место сестру Славяна, за то, что ты по двадцать ящиков в день спускаешь нужным людям, а им разрешаешь продавать по спекулятивной цене только пару ящиков. Ты будешь после этого директором магазина? Нет, не будешь. А сможешь куда ни будь в торговлю устроится?
— Нет, Паша, после этого не возьмут. Во всяком случае, в хорошее место.
— Смотри — второй вариант. Они не признались, но они знают, что ты знаешь. Ты им это простишь?
— Нет, конечно.
— И они знают, что ты им это не простишь. А от своих мест они отказываться не хотят. Значить история не закончится, и они, что ни будь еще придумают, только уже ты об этом знать не будешь. Значит, вариант с неравнодушным к тебе мужчиной наиболее благоприятный.
— К сожалению, это не вариант. У меня сейчас никого нет.
— Алла, не сочтите за комплимент, но ты же себя каждое утро в зеркале видишь…
— Павел, я пять лет, как глубоко замужем. Но, это грустная история. Я вышла замуж, смогла устроить мужа дальнобойщиком в «Совтрансавто», в автокомбинат у Тещиного языка. Через год муж стал ездить за границу, сначала в Монголию, а потом в Иран. А два года назад, в Горьковской области, его фура врезалась в легковушку. И хотя вина была водителя легковушки, но погибли люди, а у мужа нашли остатки алкоголя в крови, и он был не местный. Короче, ему дали срок. Я смогла перевести его на «химию», ему там отбывать еще два года. Поэтому, меня никто не может провожать ни утром, ни вечером.
— Извините, я не знал. А папа, брат? — Я единственная дочь в семье, папа старенький уже, живет в Нальчике. Ни брата, ни соседа нет.
— Ну, тогда тебе осталось только заявление писать в милицию.
— Павел, ты же понимаешь, что меня или посадят, или уволят. — Ну, посадят вас вряд ли, скорее уволят, но хоть живая останешся. — Павел, ты же сказал, что меня избить хотят?
— Э-э, ну будут бить, могут перестараться, или лицо повредить, эксцесс исполнителя называется в уголовном праве. — Всё ясно. Скажи, Павел, а ты лично мне не можешь помочь? За вознаграждение, естественно… — Ты знаешь, я так часто слышал эту фразу... — Оплата ежедневно. — Надо подумать. Подумал. Нет. — Почему? Я же готова заплатить.
— Как ты это представляешь? У меня работа с девяти утра до шести часов вечера. Ты где живетшь — На улице Анархиста-князя. — Ну вот, представь, вечером магазин же до восьми вечера работает… Допустим, я буду успевать вечером съездить домой переодеться, но вот утром? Ты же не будешь утром в половину восьмого выезжать из дома. — Если надо, то буду. — Да в том то и дело, что не надо.
— Почему?
— Потому, что если в магазине будет находится кто-то из, скажем, заговорщиков, то в это время на тебя не нападут, так как этим людям нужно алиби на момент нападения. А если они будут в магазине, когда на тебя нападут, то алиби не будет.
— То есть, меня все-таки хотят убить…
— Я не знаю. Конкретно это слово никто не говорил.
— Павел, помоги мне, пожалуйста.
— Алла, я физически не буду успевать встретить тебя и успеть на службу.
— Павел, а у тебя права есть?
— На грузовик, а что?
— А если я тебе дам машину, ты будешь успевать?
— Какая машина?
— «Жигули», ноль одиннадцатая, не знаю, что это значить, я плохо разбираюсь. На ней муж ездил, а так, она в гараже стоит… с того времени.
— Ну, если машина на ходу, то надо подумать. Где гараж?
— Возле моего дома. Мы кстати пришли.
Алла жила в престижной кирпичной одноподъездной свечке, высотой в двенадцать этажей, с большими лоджиями и балкончиками, выходящими в подъезд.
— Хороший дом.
— Да, спасибо.
— А гараж где?
— Вон там — женщина ткнула рукой в сторону ряда капитальных гаражей, теснящихся у края лога.
— Номер какой?
— Я не помню.
— Давай, завтра в одиннадцать ты подойди к тому углу. Увидишь меня, иди к гаражу, я подойду.
— Так может быть, утром созвонимся?
— Хорошо, давайте номер.
Следующий день я провел в гараже. В «Жигулях» цвета кофе с молоком умер аккумулятор, два колеса были спущены в ноль. Хорошо, что на полке нашлось зарядное устройство, а масло и антифриз были на уровне. После промывки батареи, замены электролита, шестичасового цикла зарядки, стрелка зарядного устройства, уныло лежащая на цифре «ноль», чуть — чуть приподнялась, а через два часа стала показывать устойчивый заряд. Спущенные покрышки, накачанные ручным насосом, тоже внушали надежду, восстановив форму и, вроде бы, держа давление. Следующий день был посвящен танцам с бубнами вокруг бензонасоса и карбюратора. Часа через два, двигатель стал «кашлять», на села батарея. Вечером, уже в темноте, двигатель внезапно взревел, даря мне надежду на благополучную реанимацию машинки. Я осторожно, утопил дроссельную заслонку и стал собираться. С завтрашнего дня начиналась моя работа «секьюрити», на дополнительном окладе.
Утром я ехал на работу, бросая машину в квартале от отдела. Отправив Олега пить традиционный кофе в «Буратино», я садился на «одиннадцатую», и сняв китель, ехал за Аллой. Бросив машину у соседнего дома, я поднимался на лифте на двенадцатый этаж, спускался пешком, проверяя подъезд и проходя по площадке десятого этажа, где проживал объект охраны, звонил в ее дверь, после чего ждал ее во дворе. После чего, я садился в машину, подхватывал девушку на дороге, чтобы высадить за квартал до винного магазина. До магазина провожал ее, находясь на разумном расстоянии, после чего одевал китель и искал на маршруте напарника. Конечно, такая система охраны зияла дырами, но я надеялся, что злодей не подозревает о моем существовании, и будет действовать незатейливо, подловив женщину на пути домой, по вечерней темноте. Развязка наступила на четвертый день.