Корсары Балтики

Морозов Дмитрий Витальевич

— Что шумишь, словно Казань восстала, — гнев-но спросил Басманов у Ярослава, топающего вверх по лестнице.

— Опять корабль, княже, — сказал засечник, пряча глаза.

— Стоило выйти на Балтику, — проворчал Басманов, — как и говорил царь-батюшка, от них отбоя не будет. Из какой страны корабль сей?

— Из России.

— Не морочь, толком говори.

— Карстен Роде вернулся, — не выдержал Ярослав, расплываясь в улыбке. — Не взяла его пучина. И не один вернулся — с другой лоймой, на ней рать судовая.

— Господи, —

Басманов истово перекрестился. — Не прогнать нас уже никому из студеных вод. Коня готовь.

— Оседлан, копытом землю роет.

Опричник несся по граду Иоаннову, едва ли не быстрее, чем вслед де Сото.

— Потрепало их бурей, — заметил Ярослав уже в лодке, правя к борту когга. — Ничего, починим, подлатаем и вновь на воду спустим.

Датчанин встретил князя, уже выйдя из того странного сумеречного состояния, в которое его ввергла встреча с кораблем-призраком.

— Рассказывай, — обнял его Басманов. — Впрочем — не важно… Главное, жив, и монах твой жив, и команда вся…

— Не вся, — кашлянул Берналь. — Кое-кто сложил голову.

— Но у нас есть и прибавка, — заметил Соболевский, указывая на скромно стоящую вдали от причала лойму. — Теперь мы вдвое сильнее станем.

— Кто такие? Хотя — мое дело злато им платить.

Басманов прошелся хозяйски по палубе когга, ощупывая места попадания картечи, недовольно покачал головой, увидав свежую заплатку чуть выше линии, куда доставали мелкие волны.

— Судовая рать мною нанята, — откашлявшись, сказал Роде. — Воины в деле проверенные. Они на северном берегу Невы свенскую крепость свежепост-роенную взяли.

— Погоди… не было у свенов крепости напротив зализиной пустоши, — перебил его Басманов.

— Теперь точно — нету, — ухмыльнулся Роде. — Это выбитые с Березового острова шалили. Пытались, шельмы, по Неве на Ладогу пойти, но встретились с нами, новыми этими и ореховской дружиной, были разбиты и рассеялись в диких лесах. Лойму одну я себе прибрал, остальные спалил.

— Дела, — тряхнул головой князь. — Велика Россия, за всем не уследишь. А чего вестей не было?

— Повредили когг мы на Неве, — сказал Берналь за датчанина. — Пока чинились, пока назад шли…

— Мы тут грешным делом…

Басманов, вспомнив, сколько раз поминали экипаж капера, поперхнулся и замолчал.

— Не опостылела служба? — спросил он чуть погодя. — Все же одни в чистом поле… то есть — чистом море.

— Дело привычное, — отмахнулся датчанин. — Починимся и снова пойдем. А у вас, смотрю, уже крепко дело пошло.

Датчанин видел самое лишь начало строительства русской твердыни на Нарове, и теперь дивился, как можно за столь короткое время возвести каменную многобашенную крепость.

— Москва велит торопиться, — улыбнулся опричник. — С золотоглавой не поспоришь.

— Войска, смотрю, нагнали… — Как раз в ворота вливались два стрелецких потока — один от потешной крепостицы, закончивший учения, второй с тракта

на Копорье, подмога.

— Скрывать нечего — скоро война, — Басманов сделался серьезен. — Сегодня весть пришла — не хотят рыцари дань выплачивать, зато какие-то свои земли отписывают рыцарям из Великого княжества Литовского.

— Ну литвины, ну хитрецы, — забормотал уязвленный Ежи Соболевский. — Опять наших обошли. Доколе такое твориться будет!

— А что ты делать станешь, — ткнул его в бок новгородец, — если Русь с ляхами сцепится?

— Нет никаких «ляхов», — принялся растолковывать Соболевский. — Если Вишневецкие за Ливонию — то мы, в Собачьей Кучке, вместе с Радзивиллами — за Русь. Если наоборот…

Они удалились от князя и заспорили на корме когга.

— Просьба есть у меня, княже, — сказал Карстен Роде, проводив болтунов недовольным взглядом.

— Все, что в силах Плещеевых… — Ладонь Басманова легла напротив сердца.

— Людей у меня теперь больше стало…

— Я уже думку думал, — прервал его опричник. — Под флот отвели мы во-он те терема, огородили их рогатками, чтобы не совались всякие. Там и столоваться будете, и верфь рядом, и причал.

Роде развел руками от избытка чувств.

— Вот и все просьбы твои? — рассмеялся Басманов. — Недавно у меня с одним южанином совсем другой разговор вышел.

— Какой еще южанин, — спросил Берналь напряженно.

— Об этом тоже надобно поговорить, — Басманов огляделся, подтянул ногой лавку и уселся. — Нужно нам крепко стоять в море студеном. Много кораблей надо, одного когга уже маловато будет. Я государя упрошу все это хозяйство под твою руку отдать, Карстен Роде, первый наш капитан. Пока же будем бить мы только вполсилы, не кулаком, а растопыренной пятерней.

— Много независимых капитанов, — догадался Берналь.

— А куда деваться? — спросил Басманов риторически. — Мы теперь многих на службу берем. Но не всех особо привечаем.

— Значит, — заметил Роде, — тот свен правду говорил — не протолкнуться на Балтике стало от русских.

Басманов заливисто рассмеялся и нескоро смог остановиться, утирая глаза.

— Свены так говорят? То ли еще будет, дай срок!

— Откуда капитан новый, — спросил датчанин. — Каков корабль?

— Когг у него, наподобие этого, — сказал Ярослав. — Сам из Гишпании. Зовут чудно — то ли сито, то ли…

— Де Сото, — упавшим голосом сказал Берналь.

— Точно — он, — подхватил Ярослав. — Привез нам известия важные, а дорогой пушки умыкнул у ливонцев.

— Пушки у него и верно знатные, — ледяным тоном произнес датчанин. — Попал в бок флейта — едва на дно не пустил. Одним ядром! Не зажег, а проломил.

— А что такое, — поочередно заглянул в глаза монаху и капитану внимательный к оттенкам речи и мимики опричник. — Знакомец старый?

— Знакомец, — датчанин явно замкнулся в себе, а Берналь не мог найти, что сказать.