Коршун и горлица
Шрифт:
Абул кивнул:
– Но ты совершенно уверена в том, что не потеряешься?
– Совершенно, мой господин калиф, - и она церемонно поклонилась ему, не удержавшись, однако, от ухмылки.
– Ну, так до встречи, - повторил он и быстрыми шагами вышел со двора.
По возвращении Сариты в башню туда тотчас же пришли Кадига и Зулема. По началу они смущались, не зная, как с ней обращаться. Весь дворец знал о случившемся, и Сарите было ясно, что они не были уверены в ее теперешнем статусе.
– Помогите мне выбрать платье, - сказала она весело, устремляясь к
– Я должна встретиться с господином Абулом в банях, и хотела бы надеть что-нибудь другое.
– И она показала на свое платье.
– И, наверно, стоит надеть: туфли. Ты расчешешь мне волосы, Зулема?
Женщины обменялись взглядами и вся неопределенность ушла. Наконец-то, чуть ли не в первый раз после своего прибытия в Альгамбру, Сарита стала вести себя понятным для них образом. Они проводили ее наверх.
– Где вы были?
– Куда вы ездили?
– спросила Кадига, перебирая платья.
– Вы и вправду спускались по веревке с балкона?
– Да, - сказала Сарита, - веревка все еще там.
Зулема с опаской приблизилась к балкону. У нее челюсть отвисла, когда она увидела веревку из шелка, все еще свисающую с перил.
– И ты карабкалась по ней, Сарита? Но это же немыслимо, ты могла убиться!
– Не убилась же, - весело ответила Сарита, - как видишь.
– И она с серьезным видом стала перебирать предложенные Кадигой платья.
– Не знаю, у меня совсем нет опыта в таких вещах. Какое будет лучше, как ты думаешь, Кадига?
– Если ты хочешь понравиться господину Абулу, то я думаю что подойдет любое платье, потому что их выбирал он сам.
– Так они.., они, - пробормотала Сарита, почему-то находя это необычайно забавным и в то же время приятным.
– Ну, решайте сами. Я ужасно голодная.
– Кто-нибудь принесет еду?
– Да, конечно, - сказала Кадига в своей обычной ровной манере, - давай я помогу тебе раздеться.
– И она развязала ей лиф, удивляясь плачевному состоянию саритиного платья:
– Что ты в нем делала, Сарита?
Она рассмеялась, чувствуя на сердце необыкновенную легкость.
– Если б я тебе рассказала, Зулема, ты была бы просто в шоке. И, наверно, не поверила бы мне.
– О, это кто-то несет еду.
– Этот хлеб пахнет просто необыкновенно, - и она сбежала вниз и схватила намазанную маслом булочку из корзины, улыбнувшись принесшей ее женщине. При виде этого огненно-рыжего создания, на котором не было ничего, кроме прозрачного халатика, женщина пришла в полное замешательство.
– Благодарю вас, - пробормотала Сарита с набитым ртом, вновь посмотрев на поднос. Там была миска с йогуртом, мед и чайник с жасминовым чаем, который здешние жители находили столь освежающим.
Погрузив ложечку в йогурт, Сарита решила, что они правы - даже запах этого чая был необыкновенно освежающим.
– Ну что, ты нашла что-нибудь, Кадига?
– она опять побежала наверх, слизывая с ложечки йогурт.
– Вот это.., для бань, - Кадига держала в руках платье из шелка цвета лаванды. Оно было простым по покрою и не имело никаких других украшений, кроме коралловых бусин, пришитых к вырезу.
–
– Давай я причешу тебе волосы, - сказала Зулема, - они так спутались. Завязать сзади бант или не надо?
– Нет, - сказала Сарита. Ей казалось, что Абулу больше нравилось, когда ее волосы были распущены. Он никогда не говорил ей об этом прямо, но потому, как он касался их и убирал с ее лица, она поняла, что это так.
– Давайте побыстрее. Мне уже пора идти.
– Мы проводим тебя, - сказала Кадига.
– О, в этом нет необходимости. Я знаю дорогу.
– Но так положено, - заупрямилась Кадига, - мы - твои служанки.
Сарита пожала плечами. Теперь, когда на ней была одежда Альгамбры, идти в сопровождении служанок было совершенно естественно.
– Хорошо, тогда пойдемте, но голову я закрывать не буду.
– Если господин Абул не настаивает на этом...
– с сомнением пробормотала Зулема.
– Господин Абул ни на чем не настаивает, - решительно заявила Сарита.
В глазах женщин она прочитала недоверие к своим словам, но не стала на это обращать внимание. То, что случилось, невозможно было объяснить, что связывало Мули Абул Хассана и Сариту из племени Рафаэля, - эти женщины никогда б не поверили ей.
Все внутри у Сариты пело, когда они вышли из башни. Она подумала о Сандро... Вспомнила то, что чувствовала тогда, когда спешила к нему на одно из тайных свиданий. Она чувствовала тогда то же волнение, от которого сердце почти цепенело, то же предвкушение счастья, но никогда ее чувства к нему не были окрашены радостной легкостью, никогда ей не хотелось петь и плясать, думая о предстоящей встрече. Она любила Сандро. И сохранила в себе теплое воспоминание о разделенной страсти. Его трагическая смерть никогда не будет ею забыта, это Сарита знала точно, но ее жизнь не может и не должна быть омрачена ею всегда. Ее любовь к Сандро не имела никакого отношения к ее чувствам к Абулу. Любовь, которую она делила с Сандро, была чем-то совсем другим, она была ее частью, вошла к ней в плоть и кровь, и в каком-то смысле имела самостоятельную ценность, неотделимую от нее самой.
Служанки проводили Сариту в зал омовений.
Как и раньше, идя по залитым зеленым светом залам, они никого не встретили на своем пути.
– Мы оставим тебя здесь, - сказала Кадига, когда они дошли до главной залы.
Сарита поискала глазами хранительниц бань, но их нигде не было видно, и когда Кадига и Зулема ушли, она осталась совершенно одна в этом тихом и располагающем к отдыху, месте. Одиночество и тишина оказали на Сариту любопытный эффект и она погрузилась в размышления о том, что должно было вскоре произойти с ней. Именно для этого и были предназначены подобные моменты и, действуя неосознанно, Сарита сняла платье и теперь стояла обнаженная, чувствуя, как набухают ее соски, а тело наполняется желанием. Она подняла руки и томно потянулась;