Коршун и горлица
Шрифт:
– Так тебе не хватало меня, дорогая?
– спросил Абул, как только они оказались в башне.
– О да, - обернулась к нему Сарита.
– А чего тебе не хватало больше всего?
– он прислонился к запертой двери, а его яркие глаза отметили вспышку румянца на ее щеках.
– Дай подумать...
– она задумалась.
– Многого, например, этого, - и она встала на цыпочки и коснулась его рта легким поцелуем бабочки.
– И этого...
– следующим оказался кончик его подбородка.
– И этого...
– она коснулась языком впадины на его щеке.
– И этого...
– ее мягкие пальцы расшнуровали его туники и проникли под рубашку, принявшись
– И этого...
– пальцы ее осторожно проникли под пояс и начали поглаживать основание его позвоночника.
– А особенно этого.
– Абул вздрогнул от ее настойчивых и сокровенных ласк. Гладкая кисть ее согрела ему живот, теперь он уже безумно хотел ее. Он оперся плечами о дверь, а она все продолжала свои шаловливые эротические ласки, и тело его налилось жаром, который вот-вот норовил затопить и его душу. Но тут она убрала руки и он открыл глаза.
– Да, - прошептала Сарита, - мне многого не хватало, но главное, чего мне не хватало - это тебя целиком, милый.
Мало-помалу дыхание Абула восстановилось, он отступил от края блаженства. Все еще улыбаясь, он застегнул расстегнутый Саритой ремень и взял ее на руки.
Не думаю, что нам следует стоять у двери и перечислять части моего тела, - прошептал он, а она, посмеиваясь, обхватила его шею руками, и прижалась к нему щекой. Он понес ее на руках по лестнице в спальную галерею, не отрывая губ от ее губ.
Наверху он нагнулся, чтобы положить ее на кровать, но она пригнула его голову и снова поцеловала. Язык ее проник к нему в рот - тем самым она выражала неукротимую потребность в том, чтобы он, не мешая, утолил ее любовный голод.
– Сейчас, - прошептала она, - немедленно, Абул!
Ее растущее желание передалось ему, притянуло его к ней, изгибающейся на покрытом подушками, диване. Она одновременно пыталась освободиться от сковывающего ее платья и обнимала его за шею.
Если первоначально у него и были намерения, наперекор ей, затянуть сладостное ожидание, то шелковистость ее кожи, округлость бедер, прямизна и гибкость ее ног, способствовали тому, что он переменил их. Встав на колени рядом с ней, он начал неловко расстегивать пряжку ремня, но она оказалась проворнее, и через мгновенье ничто уже не могло помешать их соитию. Он начал было снимать сапоги, но замешкался, и увидев, как она лежит, небрежно раскинувшись на постели и, неосознанно раздвинув ноги, демонстрирует атласную ложбинку, мерцающую в мягком свете ламп. Самообладание окончательно покинуло Абула и, вздохнув, он обнял ее, просунул руки ей за спину и прижал к себе, после чего вошел в ее тело одним глубоким и сильным толчком. Сарита вскрикнула и на глазах ее выступили слезы радости. Тело ее двигалось в такт с его телом, а взгляд не отрывался от его глаз. Их глаза расширились одновременно - они, наконец, достигли вершины.
Сарита довольно рассмеялась, и Абул засмеялся ей в ответ.
Она вышла из сонного забытья много позже. На нижнюю часть ее тела все еще давил Абул а его голова все еще покоилась у нее на груди.
Но звуки внизу заставили ее очнуться. Они не обеспокоили ее, так как она уже успела привыкнуть за последние месяцы к ненавязчивой внимательности дворцовой челяди. Где бы ни находился калиф, его надобности неизменно предвосхищались. А сейчас было уже, очевидно, время ужина.
Абул сел, потянулся и поцеловал ее веснушчатый нос.
– Ну как, довольна, Сарита моя?
– Пока да, - кивнула она.
Он засмеялся:
– Ты ненасытная женщина.
Никогда не думал, что
Он вернулся к дивану, где Сарита все еще лежала, полуобнаженная, на подушках.
– Внизу готова ванна. После нее нам будет приятней ужинать. Он посадил ее и снял с нее платье.
– В полуобнаженной женщине есть что-то особенно соблазнительное.
– Больше, чем в полностью обнаженной?
– Сарита встала и потянулась.
– Да, пожалуй, да. Полностью обнаженной ты не кажешься столь же соблазнительной. Более прекрасной - да, но не соблазнительной. Я обнаружил, что чувственность в тебе пробуждается все сильнее.
Сарита лукаво ему улыбнулась и поправила спутавшиеся волосы.
– Я постараюсь не забыть разбудить и тебя, когда...
– она резко оборвала свои слова и схватилась за горло.
Что с тобой?
– Абул взял ее за руку, испугавшись ее бледности.
Некоторое время она молчала, затем судорожно вздохнула.
– Ничего, в самом деле, ничего. Сердце мое бьется очень сильно, но скоро оно успокоится. В последнее время со мной уже не раз такое случалось.
– Она снова села на диван, держась за живот.
– Я чувствую слабость и тошноту, но это пройдет.
Абул нахмурился. Она была все еще очень бледной и его не убедили ее слова.
– Может быть, ты ждешь ребенка?
Она покачала головой.
– Нет, я принимала снадобье, которое приносила мне Кадига, и, к тому же у меня в твое отсутствие были месячные.
Абул помрачнел еще больше.
– Ты не хочешь родить мне ребенка?
Сарита пристально на него посмотрела. Момент для подобного разговора был подходящим, но она не знала, хватит ли у нее сейчас сил для него.
– Не в этих обстоятельствах, Абул.
– Что это за обстоятельства?
– поинтересовался он.
Сарита вздохнула и с нерешительным видом встала.
– Давай не будем сейчас говорить об этом. Мы только поссоримся, а мне так этого сейчас не хочется.
Постепенно лицо Сариты порозовело, но Абул настоял на том, чтобы она отдохнула.
– Полежи немного, - он положил подушки к спинке дивана и сел, похлопав по дивану рядом с собой.
– Ложись сюда, ванна подождет.
Сарита легла и облегченно вздохнула. Абул обнял ее и прижал к груди, гладя ее по голове, - Как часто с тобой это случается? Она нахмурилась, пытаясь вспомнить.
– Несколько раз за последние дни. Я не обращала на это никакого внимания.
– А что об этом говорит Кадига? Она обладает некоторыми медицинскими познаниями.
– Она ничего об этом не знает. Они с Зулемой теперь редко со мной бывают. По-моему, они все время что-то делают для Алки.
– Но она не распоряжается ими, - резко прервал ее Абул.
– Их главная задача - прислуживать тебе, причем во всем. Айка не должна в это вмешиваться.
Сарита покачала головой.
– Может быть, я что-то не правильно поняла, - ответила она, - прямо они мне об этом не говорили... Кроме того, - добавила она уже более уверенным тоном, - за мной не надо ухаживать, как за больной. Единственное, чего мне не хватает - это их компании. Мы уже стали друзьями.
Абул ничего не сказал на это. Он прекрасно понимал, что Айке могла не понравиться эта дружба, и что она стала делать все возможное, для того, чтобы разрушить ее. Дружба женщин Альгамбры между собой могла угрожать ее власти и влиянию.