Кощачьи Щи
Шрифт:
Примерно на половине всего представления отошёл от ступора Чен-Йад, скумекав что что-то не так, и судя по падающим обломкам - сильно не так. Ввиду этого он рванул рычаг, и локомотив дал полный форсаж. Так как состав рвало на части, он освобождался от лишнего груза и набирал скорость всё быстрее, пересекая поле и удаляясь от места побоища; за ним остались только тендер с энергоблоком и один грузовой вагон. До рыжего начала доходить вся серьёзность положения, и естественно он впал в панику, начав ни к селу ни к городу свистеть паровым свистком и орать в коммуникатор, хотя ясное дело его уже никто не мог услышать. Локомотив с огромной скоростью вылетел на старую бетонку, что шла от города на юго-запад, и стал удаляться по ней. "Спрячусь" - подумал
Спрятаться, оставляя за собой колею обожжёного грунта и стометровый шлейф пара и пыли, было проблематично. Всё ещё стоящая на стоём месте "Котра" повернула башню, аккуратно навела ствол, и грянул выстрел. Массивный грузовой вагон превратило в мелькие обрывки, досталось и тендеру, из которого тут же повалил пар. "Критические повреждения энергоблока". "Температура превышает аварийную". "Покайтесь олухи". В панике Чен грохнул лапой по рычагу "Eject", отцепляя тендер - тот почти сразу свалился набок и остался сзади. Локомотив, уже в гордом одиночестве, приближался к реке и мосту. В это время сзади взорвался энергоблок, и ударная волна настигла машину, подкинула гузлом в воздух; "паровоз" воткнулся скребком в бетон, кроша плиты в мелкие куски, перевернулся и полетел боком, тащимый силой инерции и пинком от взрыва. Раздавив по пути какую-то будку, локомотив сыграл на трамплине, пролетел метров двадцать и ухнул в реку, наполненную текучей и вязкой жижей. Хотя защита лисита и самого локомотива продолжала работать, через выбитые окна жижа хлынула в рубку и свет враз померк. Лишь огромные зелёные пузыри на поверхности свидетельствовали о месте захоронения. Невдалеке лениво поднимался белый дымовой гриб.
– -------------------------------
"Котра" несколько раз объехала вокруг россыпи горящих обломков - по их виду трудно было даже сообразить, что это были вагоны, потому как всё размолотило до неузнаваемости. Потихоньку остывал раскалённый докрасна металл, согнутый в бараний рог, догорало то что могло гореть. Не в меру шустрые ранее пауки-харвестеры валялись в полностью дохлом виде, отсвечивая своими громоздкими чёрными тушами. Рядом в поле приземлилась одна из леталок, так как без команд с поезда она не могла действовать и теперь превратилась в безмозглый автомат. Наблюдая за этой картиной разрушения, кошцы поздравили друг друга с удачной операцией и тем, что сохранили в целости свои хвосты. Вскоре на второй "Котре" прибыли прочие причастные морды, полюбоваться и главное стащить конейнер зартония. Мало того что он был ценен, но утечка из него была крайне чревата. Тем временем Мрудер навёл пушки куда-то в кучу искорёженного дымящегося металла:
– ТАК!! Ну-ка выйди оттуда!
– разнеслось с матюгальника танка.
Выходить никто не спешил, так что пришлось шевелиться оверлунксам. под искорёженной стенкой они обнаружили забившуюся в угол белку; Твин вспомнил про грызуна и едва не применил мазер, но вовремя сообразил что это явно не он, а вообще она. Всхлипывающую Руни, с обожжёными ушами и хвостом, вытащили из обломков, снабдили регеном и главное, бутылкой жърчика. Живительный напитоГ произвёл соответствующий эффект, так что грызунья кое-как пришла в себя. Правда расспрашивать её о горькой жизни и филосовствовать никто не спешил.
– К жабе её, - сказал Твин, - Всё равно дурью мается, вот пусть выяснит, кто такая.
Сам же он некотрое время побродил по обломкам, пока не наткнулся на валяющееся на земле чёрное треугольное ухо. Оверлункс некоторое время созерцал его, задумчиво покачиваясь на ботинках. Деззи была гуссовски права, подумал он, усмехнулся и вернулся к делу. Контейнер с зартонием выворотили из-под завалов и воодрузили на "Котру"; жабы, да и все остальные, резко подняли хохолочки: обшивка кораблей была ценной, но в перспектииииве, а килограммы трансуранида - не в перспективе, а сдал-принял. Погрузив таким образом всё ценное что осталось, отряд вернулся в подземелье, оставляя на поле догорающие россыпи мусора. Через некоторое время туда втихоря, из бокового туннеля под стеной, наведалась Силь
Остальные дела продолжались по утверждённому графику: службы Унылгорода раздобыли всё необходимое и в медкорпусе началась выдача "смеха" на-гора в количестве десятков тысяч доз. Вообще вся организация некроикшоков практически не пострадала от войны, в отличие от их "живых" собратьев, которые могли функционировать только под руководством Чёрных Делюхов, а их теперь не существовало. По перехваченной информации выходило, что начинающаяся анархия только набирает обороты - герцог Пупкайский уже был просто дурак, так как практически в каждом доме теперь появилось независимое государство, также стремящееся к делению. Услышав в эфире про герцога, Твин помрачнел и подумал что всё-таки надо убить жёлтую морду, а то дел наворотит выше ушей. Но пока было слишком много неотложных делишек, чтобы заниматься этим. Первые партии зомбей были подвергнуты накачиванию "Смехом" и уложены как дрова на выдержку.
– -------------------------------
В то время как в космических просторах на расстоянии примерно двух астрономических единичек облако камней накрыло генератор энергоподавления и превратило его в кучу обломков, на самой планете этого ничуть не было заметно. Серое одеяло облачности, висящее в атмосфере, немного истончало и снова покрылось прогалами, в которые ввиду наступления дня иногда заглядывало солнце. Над Унылгородом уныло падал редкий сухой снежок и еле-еле пробовал дуть ветер. На обширной площадке одной из каменных башен, что тупо торчали сверху над подземным городом, зёлёный тоадоид с вытянутой мордой прохаживался по плитам туда-сюда. Квак и полагалось по обстановке, присутствовал стол, а на стуле перед ним сидела красношёрстая белка с синими узорами по мордочке, со слегка опалённым пухом на ушах и хвосте.
Само собой надобность проводить подобные следственные действия жабе не нравилась, однако Ларуис был жабократом, что означало заповедь номер ноль "не трать!". В данном случае следовало не тратить время и не упустить возможностей извлечь профит. Зелёный ещё посмотрел на белку и почесал подбородок - профита виделось негусто, от силы на хорошую пуховую подушку... он помотал головой, отбрасывая такой прямой подход. Красная же сидела, свесив уши и уставившись в пол.
– Так что ты говорила, повтори, - прибег к словоблудию Лариус.
– Я ничего не говорила, - грустно произнесла белка.
– Ну тогда скажи, - пожал плечами жаб и качнув пару раз насос, вылил себе на голову порцию воды.
– Вы вообще кто?
– уточнила Руни, пытаясь сфокусировать глаза на жабе, - Я плохо себя чувствую...
– Нишиша. Плохо себя чувствовали те кого лопали ваши пауки, - с лёгким сарказмом квакнул Лариус, - А ты неплохо выглядишь для того кто был в том поезде. Что касается того кто я, то следователь по особо важным экспедиционного флота номер шестьсот, так сойдёт?
– Удостоверение покажете?
– на автомате спросила Руни.
– Обойдёшься, - совершенно спокойно ответил тот, - Итак поведай, как же в ваши головы пришёл столь блестящий план?
Блестящий план Твина заключался в том что белка не могла видеть эмоции на морде жабы - она как и все остальные видела только немигающий взгляд земноводного, прячущиеся в голову глаза и раздувающийся зоб, в который она целиком и уместилась бы. Понимал это и сам Лариус, и вовсю пользовался, беря на дешёвый, но достаточно надёжный понт. Подавленная всем случившимся, Руни решила что её раньше оставят в покое, и начала бессвязно рассказывать о том, как пришёл. Были подняты сведения о тётках, дядьках и прочих родственниках, десятках знакомых на Таксоре и прочих системах; также жаб узнал, как проводили отпуск и какой дом собирались построить на такой-то планете. Ему стоило больших усилий не показать виду, что на всё это ему глубоко начхать и хорошо бы к делу. Не стоило выводить клиента из состояния, полезного для продвижения процесса.