Кощеевы земли
Шрифт:
Домовой Кеша, врученный бабкой, обнаглел от вольготной жизни и ни на какие каникулы не собирался. Он сошелся с местными домовыми и даже умудрился вступить в левый кооператив, занимающийся жилищно-коммунальными услугами. Постоянно мотаясь по своим делам, Кеша стал просто неуловим, но Басанову его заботы были как-то побоку. Пускай бегает, и без него можно отдохнуть и расслабиться. Хотя бы так, как это Никита делал сейчас, – лежа на диване перед телевизором.
По ящику показывали новости. Все как обычно. Президент ездит по стране и обещает то, что хотят от него слышать. За рубежами нашей неблагополучной страны благополучно загнивает капитализм.
На экране возник знакомый пейзаж. Молодая журналистка на берегу неестественно голубого озера, за ее спиной – родная Ламбушка.
– Экономический феномен в российской глубинке, – звучит голос за кадром. – Шведский социализм на карельской земле.
Замелькали кадры с видами деревни. Дома, сады, теплицы, звероферма, коптильни и прочее. Зазвучали торжественные дифирамбы успехам крестьян и умелому руководству республики. Все снято в ярких красках, этакий лубочный сюжет. На передний план выдвинулась заплывшая жиром красная рожа главы администрации района.
– Секрет нашего хозяйствования прост, – делая умное лицо, заявил он, – не воруем и водку не пьем, а остальное само приложится.
Камера наехала на группу селян, с интересом смотревших на съемки и приветливо скалящихся в объектив. Заставка, и пошел другой сюжет.
В шкафу завозился Кеша. Высунув из-за дверки нос, он глубокомысленно заметил:
– Вот и знамение пришло. Значит, пора тебе в деревню ехать.
Только вот сразу ехать не получилось. Каждый раз, когда Никита собирался с облегчением вздохнуть и начинал паковать вещи, возникали новые проблемы. Вроде несущественные, но отнимающие уйму времени. В такой бестолковой суете пролетела неделя.
«Все. Завтра еду, и провались оно все пропадом», – с такой оптимистичной мыслью он завалился спать.
Протяжный и настойчивый звонок прервал захватывающий яркий сон. Стрелки на часах застыли на неподобающей для пробуждения цифре пять. Какому идиоту не спится? Одеяло как бы само заползло на голову, заглушая беснующиеся в коридоре трели.
Легкий шелест шагов прервался возле кровати. Сон отступил на задний план. Уж кого-кого, но домового хозяйские гости не интересовали никогда. Ну почти никогда. Следуя давней традиции, Кеша не лез на глаза и тем более не встречал в дверях посетителей. Единственное, чем негласно он подчеркивал свое присутствие, так это мелкими пакостями в отношении неугодных ему гостей. Да и то результаты подрывной деятельности проявлялись за пределами квартиры в виде отлетевших каблуков или прогрызенных карманов. А тут...
– Никитушка, дверь открывай скорее, счастье наш дом посетило!
Такая фраза вкупе с восторженным тоном уже значила много. Никита, чувствуя зарождающийся интерес, вылез из постели. Что ж, посмотрим на домовое счастье. Под непрекращающиеся трели хозяин распахнул дверь.
Вездесущий Генрих Карлович Тетельбом в сопровождении смутно знакомых мужчины и женщины приветливо улыбался на лестничной площадке. Таких гостей Басанов при любом раскладе предвидеть не смог бы никогда. В лицо дохнуло забытым запахом соснового леса, пряным теплом нагретого мха и резковатым ароматом цветущего вереска. Пронырливый Кеша, проскользнув под ногами, склонился в почтительном поклоне. – Его маленькое тельце трепетало, распираемое от радости.
– Здравствуйте, гости дорогие! – торжественно
Смакуя невообразимо крепкий кофе, Лесной Хозяин рассеянно скользил взглядом по открывавшемуся из окна виду. Пристроившись рядом, люди-волки обходились водой из-под крана. Кеша же с ошалевшим видом тащил на стол все, что смог достать из холодильников спящих в своих квартирах соседей. С ответом Кощей не торопил.
Задуманная авантюра, прими Басанов в ней участие, могла задержать отъезд в деревню на неопределенное время, но отказать главному соратнику деда не представлялось возможным. На кону стояла судьба Ламбушки. Ни больше, ни меньше.
– А как вы представляете мое участие в нашем предприятии? – Почему-то ему показалось, что велеречивая манера разговора соответствует уровню и возрасту гостя.
– Знание города и местных порядков уже является большим плюсом, к тому же ты прошел посвящение и сможешь при необходимости оказать магическую поддержку. Так что если готов, то сегодня же начинаем поиски. И прошу тебя – веди себя естественно. Для всех – я твой дядя, приехал из Петрозаводска погостить на пару дней. Ну там по музеям походить, соприкоснуться с культурой и прочее. Так и веди себя соответственно, – добродушно проговорил Кощей, затем ловко подхватил за шиворот Кешу и жестким тоном добавил: – ты, мохнатик, обо мне ни одной твари даже не упоминай. Я здесь инкогнито. Ляпнешь кому-нибудь – сразу в лес отправлю, будешь у Барсука на дальнем кордоне избушку сторожить.
Кеша испуганно прикрыл маленькими ладошками от и молча закивал. Удовлетворенный Лесной Хозяин разжал руку, и пушистый комочек с удвоенной энергией кинулся сервировать стол.
Стрелка Васильевского острова утюгом рассекала Разлившуюся Неву. Со скамьи, перенесенной какими-то Шутниками к ограде набережной и поэтому напоминавшей капитанский мостик, открывался роскошный вид на Зимний дворец и Петропавловку. Яркое солнце отражалось тысячами блестков на стремительном водном потоке.
Никите всегда нравилось в ясный летний день глядеть навстречу бегущей воде, обрамленной гранитом. Вот и теперь в первую очередь он привел гостей именно сюда, к полюбившемуся заветному месту. И если для Кощея открывшаяся панорама была наверняка знакомой, то для пары оборотней развернувшийся перед ними вид стал настоящим потрясением. Зачарованно застыв возле уреза воды, они подставили лица легкому ветерку и неотрывно смотрели на несущийся навстречу невский разлив.
По совету Басанова Лесной Хозяин сменил старомодный костюм на джинсовую пару и теперь выглядел престарелым плейбоем с тростью и в огромных солнцезащитных очках, закрывавших почти половину лица. Оборотни своими традиционными шортами и кожаными жилетками более органично вписывались в окружающий людской поток.
– Нам туда, – показал Кощей на здание, выходящее фасадом на площадки городского зоопарка, – именно это место я и видел.
Волколаки с сожалением оторвались от созерцания быстро текущей воды и с готовностью посмотрели на правителя. Несмотря на немалый по человеческим меркам возраст и способность быстро приноравливаться к любой обстановке, большой и чересчур оживленный город действовал на человеко-волков угнетающе. На их лицах читалось, что именно этот, по-настоящему близкий к естественной природе, уголок мегаполиса привел Рудольфа и Мелиссу в относительное равновесие.