Кощей
Шрифт:
Анна наелась и, положив голову на ладонь, улыбаясь слушала. Ей нравилось разговаривать с Виталием, – он казался жизнелюбивым, открытым, и все, что он говорил, было ей интересно.
– Тяжело было жить в детдоме? – спросила она.
– По-разному: то так, то так.
– Не пугало то, что ты совсем один?
По странной случайности Виталий – уже не первый воспитанник системы, которого она встретила в последние дни. Они оба выглядели вполне счастливыми, и Анна задалась вопросом: почему по-настоящему одинокие люди зачастую чувствуют себя менее одинокими, чем люди, у которых кто-то есть?
– Знаешь, – с
Виталий так и не ответил прямо на вопрос, к каким детям он принадлежал: к тем, что потеряли своих родителей или к тем, что не знали их. Анна не стала расспрашивать об этом, а Виталий меж тем продолжал:
– Сначала стремно было – я реально его боялся. Но через некоторое время понял, что он нормальный мужик, можно сказать, я выиграл джекпот. У меня ведь появился человек, который обо мне заботился и о котором я мог заботиться. По крайней мере, мне нравится так думать.
Он улыбался, предаваясь воспоминаниям:
– Первое время я каждый день готовил ему ужин, думал: он же работает, я должен чем-то ему отплатить. Но заметил, что его это сильно напрягало. Он всегда говорил: «лучше учись, а не беспокойся о пустяках». Поэтому я просто стал учиться. Сразу я не смог поступить – в башке ни черта не было, но все-таки еще через год смог – безвылазно дома сидел и зубрил, на улицу-то ходить страшно было. А когда поступил в университет – пришлось, и страх прошел. Извини, я тебе надоедаю своей болтовней, пытаюсь отвлечь от пережитого ночью.
«Наверное, Константин Николаевич ему все рассказал», – подумала Анна, а вслух сказала:
– Ни в коем случае! А сейчас ты отдельно живешь?
– Ну да, с восемнадцати лет. Благодаря ему я научился быть один.
Вдруг он встал:
– Пойдем, отвезу тебя домой. Заплачу только.
– Ты мне скажи, сколько я буду должна.
Она подумала, что нужно было попросить его забрать из бара еще и её сумку.
– Да ладно. Компенсация морального вреда.
Когда они подъехали к её дому, Виталий вышел из машины вместе с ней:
– Провожу тебя до двери. Анна уже не стала отпираться: бесполезно.
– Кстати, сегодня бар будет закрыт. Просили передать. А завтра позвонят, – сказал он по дороге.
У двери молодой человек не остановился, он бесцеремонно зашел к ней в квартиру и огляделся:
– Одна живешь?
В этот момент, услышав шум, Катя вышла из комнаты.
– Вижу, что нет. Ну я пошел! Вот, сдаю в целости и сохранности, – обратился он к Кате. Когда он ушел, та удивленно посмотрела на Анну:
– Это кто?
– Сын директора.
– Директора, который…
– Ага.
Катя помолчала, потом
– Ну!
Пришлось все рассказать, правда, опустив особо неприятные подробности про то, что бандиты пытались забрать её в свое логово. И теперь история не выглядела столь драматичной, скорее тривиальной.
Катька продолжала колотить свою подругу:
– Ты знаешь, что я уже успела Пашке позвонить, знаешь, знаешь?!
– Ай, прекрати меня бить! Ты сказала ему, что все в порядке?
– Да. Но думаю, зря! Где тут порядок? – и снова стукнула Анну. – Дура! Сказали же: дома сидеть! Чего ты туда поперлась? Слушай, а этот директор вправду не приставал к тебе?
– Правда!
– Не верю, что он по доброте душевной тебя домой притащил. Почему сюда не привез?
– Я уснула… Но знаешь, я ведь ему кучу денег должна, если меня убьют, кто ему их вернет? Поэтому и заволновался.
– Логично. В коем-то веке умную мысль сказала! А сын у него симпотный. А жена его где?
– Нет жены.
– Разведен?
– Не было.
– Это как так?
– Сын приемный.
– Аааа. Интересно… – задумчиво протянула Катька, а потом резко спросила: – Я надеюсь, ты не собираешься туда возвращаться?
– Как скажут.
– Что значит «как скажут», ты сумасшедшая?
– Ты знаешь мою ситуацию. Если скажут, я пойду.
Катька недовольно покачала головой и снова стукнула её в плечо, правда, на этот раз совсем легонько.
– А может, тебе с его сыном замутить?
– Совсем, что ли?
– Ну а что?! Ему не понравится и он простит тебе долг, лишь бы ты от этого, как его?
– Виталик.
– Вот. Чтобы ты от этого Виталика отстала. В твоем положении пора сжать кулаки и идти напролом!
– Да ну, не хочу.
– Конечно, лучше с кем-то вроде Сергея твоего…
– Ой, прошу, не начинай!
– Ладно, мне надо идти. Буду поздно. А ты веди себя хорошо!
В нашей жизни нелегко предугадать, на кого можно положиться, а кому не стоит доверять. Каждый раз – это лотерея. Никакие манеры поведения и факты тут не помогут. Если в одной ситуации человек тебя не подвел, это еще не значит, что не подведет в другой. У каждого своя допустимая мера и свои слабые места: деньги, нежность, забота, верность, сострадание – все это разные понятия, и каждый отдельно взятый человек по-разному следует им не только всецело, но и, опять же, по отношению к другому отдельно взятому человеку. Один мужчина может обмануть одну женщину, но умереть ради другой. Кто-то может осыпать тебя подарками, но быть настолько безучастным, что даже не узнает о твоей болезни. И даже с виду щедрый и добрый человек может не устоять и предать тебя, если речь зайдет о крупной сумме денег. Насколько было бы проще, если бы можно было судить о людях только исходя из каких-то видимых глазами вещей: манеры одеваться, уровня достатка или, например, цвета глаз – все голубоглазые априори честные, а все кареглазые – лжецы. Но это невозможно, даже по поступкам мы не можем полностью узнать человека и предугадывать его действия. Человек всегда так сложен, так много «но» и «если» в характерах, свободы и плена одновременно, столько проблем, противоречий, непонимания. И мы стараемся не замечать все эти «но» и «если», предпочитаем верить в то, что хотим, а потом оказываемся избитыми, истерзанными, несчастными.