Кошачий мёд: книга экзистенциальных новелл
Шрифт:
не было сказано ни слова.
Кай сел на пустующее место у балюстрады и стал смотреть, как догорает закат. Музыка зазвучала снова, и все
по очереди стали читать стихи. Это были даже не стихи и не песни, это был естественный способ общения благородного собрания. Вскоре очередь дошла и до Кая, и он, немного смущаясь, молвил:
«Я из мглы и мороза,
рожденный в грязной коробке,
я, спешащий жить,
где
Ответьте, о благородные,
утолите вы мою ненасытную жажду,
скажите,
что же такое
кошачий мед?»
И ему отвечала прекраснейшая из кошек:
«О достойный, в благородстве
ты превосходишь каждого здесь.
И мудростью нет подобных тебе,
ответь же ты сам на этот вопрос».
«Я не знаю», – ответил ей Кай.
«Тогда открой свои очи», – ответила кошка.
«Мои очи открыты», – ответил Кай.
«Тогда смотри, медоокий», – ответила кошка.
Кай замер, прислушался к себе и стал смотреть. Кай стал видеть, видеть не глазами, он стал видеть само зрение, он стал видеть все органы чувств и все ощущения, изнутри и снаружи. Как никогда ясно он увидел, что есть кошачий мед – это было нечто, подобное вневременному свету, разлитому повсюду в пространстве. Он чувствовал это еще котенком, но соприкасался с ним лишь в пиковые моменты своей жизни. Тем не менее, кошачий мед был всегда и пронизывал каждое мгновение жизни.
Когда он пил воду – это был кошачий мед, когда он ел мясо – это тоже был кошачий мед, и даже когда он ничего не ел и не пил – это все равно был кошачий мед! Да и не только кошачий – им были пронизаны собаки, мыши, люди, насекомые, двери, окна и камни, вообще все.
«Я понял, о луноокая, – молвил Кай. – Но, ответь мне, молю,
мудрейшая из кошек, скажи,
зачем мы живем?
Ведь мед – вот он, повсюду, всегда.
Почему мы, подобно слепцам, не видим его?
Почему мы, подобно разлученным возлюбленным, тоскуем по нему?
Почему мы, подобно нищим бродягам, голодаем без него?»
«Открой глаза еще шире, о превосходный!» – отвечала ему кошка, и Кай увидел всю свою кошачью жизнь – от начала и до самого конца, но так и не нашел ответа.
«Я не знаю ответа, о прекраснейшая! В этой жизни я не знал ничего о кошачьем меде. А если и соприкасался с ним, то тут же забывал и снова бежал куда-то, пытаясь настичь добычу, пытаясь избежать неприятностей. Добыча ускользнула
А здесь, здесь кошачий мед разлит повсюду,
здесь он чувствуется даже в аромате цветов,
здесь он слезами стекает с плачущих ив
у берега молочной реки».
«Смотри глубже, смотри в самую суть, о держатель драгоценного алмаза», – ответила ему кошка.
«В самые острые, подобные готовой сорваться капельке росы на кончике листика, моменты жизни я видел кошачий мед, но не помню, чтобы хоть раз пил его осмысленно», – ответил ей Кай.
«А пытался ли ты хоть раз это осуществить, о драгоценный?» – ответила ему кошка.
«Я не мог даже помыслить об этом, о всеобъемлющая!» – ответил ей Кай.
«Продолжай смотреть, всегда наблюдай за происходящим без отвлечения, о восхваляемый в тысяче миров герой, и знай, что все это благородное собрание, которое ты видишь пред собою, – такие же кошки и коты, такие же, как ты в этой и других жизнях. Не думаешь ли ты, о великолепный, что кто-то из нас знает больше, чем ты сам?» – ответила ему кошка.
«Когда умерла моя сестра – тогда я видел мед, и это помогло жить, но ее смерть добавила горечи в этот вкус.
Когда я видел смерть кота, растерзанного собаками, – тогда я видел мед, но и эта смерть добавила горечи в этот вкус.
Когда я встретил первую мою возлюбленную – тогда я видел мед, и это было сладостно.
Кошачий мед – сама жизнь и даже больше того.
В этой жизни мы можем накапливать его. Накапливать не сам мед, а, скорее, накапливать понимание, что, в сущности, одно и то же», – ответил ей Кай.
«Верно, о сострадательный!» – ответила ему кошка.
Она взяла Кая под руку, как супруга, и они вошли в проем башни. Здесь в узорных горшочках, в священных горшочках, изображавших котов, сложивших под собой лапки и закрывших глаза, в этих прелестных горшочках сиял кошачий мед. В одних горшочках меда было очень мало, лишь на самом донышке, другие же были полны до краев.
«Свет моих очей, – сказал Кай, глядя в зеленые глаза-изумруды своей спутницы, – я знаю тебя бессчетное количество жизней, с безначальных времен».
«И я тебя тоже знаю, герой тысячи миров», – ответила ему кошка.
«И знаешь, – сказал Кай, глядя в ее зеленые глаза-изумруды, – я был жаден, неосознанно, но это все равно жадность. Я изнемогал от жажды, я желал пить мед со всей страстью. Теперь я не хочу этого».
«Каково же теперь твое искреннее желание?» – спросила его кошка.
«Если я вернусь к жизни, – сказал Кай, глядя в ее зеленые глаза-изумруды, – то снова буду подобен одинокому пилигриму, бредущему под жарким солнцем и на холодном ветру в своих никчемных обносках.