Кошак
Шрифт:
— Она источала сексуальность. Как ты сейчас, — мои глаза сощурились, ловя каждый нюанс изменения мимики республиканки. Ладонь сама собой опустилась на её колено — девочка и не подумала возражать.
— Я почему-то так и решила… — стрельнула в меня глазками прелестница.
Остаток дороги мы провели молча. Ну, глубокий поцелуй вообще мало располагает к разговорам. И шума создаёт самый минимум. Прервало наше рандеву резкое торможение. Видимо, оно было по-настоящему резким, раз пробилось даже сквозь штатные гравикомпенсаторы. Входной люк пополз вверх. Подхватив меня за руку, девочка прянула наружу. Опять вокруг взвихрились поля, и мы юркнули в зев какого-то тоннеля — явно
Дальше были лестницы, ведущие вниз, лестницы, ведущие вверх, люди, открывающие какие-то двери, попытка проверить меня и мою спутницу — не очень удачная из-за скрывающих нас полей. В итоге Нимфа всё же выскользнула из-под моей опеки, и мы без происшествий прошли до самой финишной точки. Думаю, нет ничего удивительного в том, что ею оказалась дверь в весьма просторную и уютную комнатку с постелью на двоих.
Внутри я несколько сбавил обороты. Девочка девочкой, но нужно же элементарно и о безопасности подумать. Всё это запросто могло оказаться частью некой изощрённой ловушки на псионца, в которой даже поля не помогут. После стола я уже ничему не удивлюсь… Моё беспокойство не укрылось от заговорщицы. Она прошла на маленькую кухоньку и, пока я осматривался и, поуспокоившись, усаживался в кресло, включила режим примерной спутницы жизни. Спустя несколько минут передо мной нарисовался её обворожительный стан, а изящная ладошка протянула полный янтарной жидкости бокал.
— Республиканское. Не самой высшей пробы, но по нашей жизни — вполне, — прошелестел её голосок.
Я принял бокал. Дама же так и осталась стоять, провокационно демонстрируя мне свои прелести. А посмотреть там было на что! Ракурс «снизу» не только ничего не скрывал, он делал вид особенно притягательным, правильно расставлял вложенные прелестницей акценты. Прежде всего, девочка была в платье. Лёгком, воздушном сарафанчике, задорно облегающем изящную фигурку. Побольше бы открытых мест, и из платьица запросто вышел бы задорный пеньюарчик. Особенно пленяла изящная юбочка, в меру короткая, в меру длинная. Впрочем, из моего положения она представлялась скорее короткой, чем длинной… Казалось, протяни руку — и вот он, вожделенный плод молодости, и «блажен виноградарь для которого он зрел» — кажется так звучала строфа какого-то древнего стихотворения из моей прошлой жизни (5). Там, правда, про юность и любовь было, но…
Нимфа ждала. Захоти она уйти — уселась бы в соседнее креслице. Но женщина так и осталась стоять надо мной. Сложно не понять такой намёк… Я поймал девочку за руку и настойчиво потянул на себя, усаживая на колени. Та без возражений поддалась. Уселась, чуть повозилась упругой попкой, устраиваясь поудобней. Но не прижалась. Продолжала сидеть, прямая, что та жердь.
— Тебе ведь нужна одна только личина, — с обвинительными нотками в голосе проговорила дама.
— Ну почему же? Ещё мне нужна ты, — не согласился я.
— А что тебе нужно больше?
— Ты. Личина подождёт. Но получив тебя, я получу и её.
— Тебе не откажешь в логике, псионец, — фыркнула подпольщица, в её говоре проскользнули игривые интонации. — Но ведь я могу запросить плату… За личину.
И тут я вспомнил. Даже белый с роскошным зелёным орнаментом сарафанчик вполне годился на роль того, с перламутровыми пуговицами… А этот запах… Не знаю почему, но эта бестия, даже после всех наших поспешных перемещений, пахла травами
— И сколько стоит… твой халатик… с перламутровыми пуговицами… — никак не мог успокоиться я. Старый, давно забытый фильм из детства, заиграл новыми красками.
— Не понимаю тебя, Край, — немного даже нахмурилась девочка. События развивались не по её сценарию.
— Да так, вспомнил один… голофильм с моей малой родины. Там героя под предлогом продать халатик для супруги заманили в логово одинокой львицы, которой нужны были отнюдь не деньги…
— Тут ты прав, мне от тебя нужны не деньги. Мне нужны твои поля и… — ладошка бестии проворно юркнула в недра одежды. Нащупала там основное орудие соблазнения и стрельнула в меня полным бесенят взглядом. — Какой шикарный инструмент! Нет, не врут насчёт псионцев… Как ты вообще столько держался — вот что удивительно! Уже давно бы затащил в свою берлогу какую-нибудь жертву. И ею вовсе не обязательно должна становиться валькирия.
— Поля… Они — моя последняя надежда и опора… — выдавил я, с трудом борясь с подступившим к самому горлу влечением.
— Ничего, твоим полям мы найдём лучшее применение… А для снятия возбуждения есть куда более естественные и правильные средства… Как сейчас…
Кровь набатом ударила в виски, и я вновь оказался распластан по такому удобному, угодливо принимающему нужную форму креслу. Слова девочки не расходились с делом, она дарила удовольствие, и, судя по довольной мордахе, сама увлеклась процессом. Однако Нимфа не собиралась останавливаться на достигнутом. Она стремительно, с блеснувшей во взоре маниакальной жадностью, поменяла позу. То, что я теперь внутри, осознал постфактум, по накрывшей сознание истоме облегчения. Словно всё, чего я до того желал, нашло выражение в горячечном лоне жаждущей удовольствия женщины.
Впрочем, дама рано списала со счетов мой темперамент. Преодолев секундное сопротивление, я оказался на ногах. Стальная хватка моих рук не позволила бёдрам любовницы ускользнуть, да и она сама сделала всё, чтобы упрочить наш контакт. Весьма органично, будто продолжая моё движение, торс оплели сильные стройные ножки подруги.
— Ну так что, милый? Как насчёт того, чтобы немного помочь сопротивлению? — прорычала женщина, пока я нёс её до кровати.
— А я сейчас что, по-твоему, делаю? — рыкнул в ответ.
— Сейчас ты собираешься меня разложить. Но до того я хочу знать: готов ли ты помочь?
— Личина и документы.
— Ты их получишь. Но… помоги. Ты нужен нам. Такой сильный, яростный, откровенный… Настоящий… Мужчина! — последние слова Нимфа не говорила — стонала. К тому времени я надёжно подмял её под себя и, пропустив руки за спиной, взял девочку в жёсткий «захват»: локти прижимают торс, а ладони — плечи. Из такого ей уже не вырваться. Разве что сам отпущу, получив своё.
— А что мне мешает заполучить тебя просто так?
— Ты… конечно… можешь. Но документов и личины тебе не видать.
— Минс…
— На этой планете только я могу дать то, что тебе нужно. Хоть на запчасти его разбери, не найдёшь внутри потребного.
— Коварная подпольщица, значит… Не боишься, что найду на тебя управу?
— Я… слишком давно в деле… Болью меня не взять.
— А удовольствием? Возбуждением?
— Возьми меня, милый!..
— Куда я теперь денусь… — прошептал ей на ушко. — Ты подловила меня в тот самый момент, когда я больше всего уязвим. Получишь ты свою помощь, крошка!