Кошак
Шрифт:
— Не знаю, не пробовал, — срывающимся от возбуждения голосом ответил я.
А ведь она даже имплант не использовала! Словно прочитав мои мысли, девочка мягко, но настойчиво надавила:
— Ты имплант-то открой. Открой, открой! Я тебя не только мурчать — шипеть научу.
— Я и без импланта тебя хочу, — рыкнул в ответ.
— О-о, а рычать ты, выходит, уже умеешь!.. — с ноткой задумчивости протянула кошка.
Её коготки принялись массировать чувствительные зоны вокруг сосков. И я на самом деле зарычал от едва сдерживаемого возбуждения, даже вырваться попытался из её объятий, но держала валькирия крепко. Можно сказать, профессионально. В это время ко мне подкралась её товарка, которая
— Ты знаешь, сестра, он ведь и без импланта уже на грани. Что, поиграем с котиком? Дадим ему почувствовать вкус охоты? Нашей охоты?
— Пусть имплант сначала откроет. Слышишь, котёнок? Не дури, просто открой, и всё, дальше мы сами всё сделаем. Тебе останется только кончать и подчиняться… подчиняться и кончать…
— А без импланта слабо? Или ты настолько не уверена в себе, кошка? — уже скрежеща зубами от возбуждения, прорычал я, и, крепко обняв замершую передо мной валькирию, с силой сдавив её упругую попку обеими ладонями, притянул девочку к себе.
— Какой горячий! — натурально восхитилась оторва. — И смелый! Не боишься, что обижусь и на карачках заставлю прощение вымаливать?
— Нет, кошка, ты не за этим пришла.
— А зачем? — сделала большие глаза метиллия, а потом и вовсе удобно улеглась ко мне на второе плечо, так как первое по-прежнему было занято её товаркой.
— Ты пришла за новыми ощущениями. Ради игры. Так давай, кошка, играть!
— А котик-то, как я посмотрю, совсем не прост, — вся лучась сытым довольством, усмехнулась она. — Сильный, волевой, рассудительный. Хотя… ничего другого от звёздного котика я и не ждала. Странно было бы увидеть здесь обычного мальчика. Стандартную игрушку. Что скажешь, сестра?
— Пожалуй, это самая интересная охота в моей жизни, — фыркнула девочка у меня за спиной. — Что будем с ним делать?
— Спарринг, — тихо предложил я. — Давайте начнём со спарринга, а дальше… как пойдёт.
— Хорошо, уговорил, — метиллия подняла голову с моего плеча и заглянула в глаза. — Если и там удивишь… Мы с тобой тогда точно подружимся. Меня, кстати, Лита зовут. Я Старшая стаи, если не заметил.
— Признаюсь, не заметил. Больше смотрел не на отличительные знаки, а на… тебя.
— А я — Рамила, — раздалось из-за спины. — Мы с Литой из одной стаи. Так что там с имплантом?..
— Уже открыл, кошка. Мне не жалко. Только у тебя и без него отлично получается — от когтей меня клинит даже сильней, чем от… касаний.
— В спарринге я тоже буду с тобой играть. Как кошка с мышкой. А после так отымею…
— Ничего не имею против, валькирия, — вздохнул я, ощущая, как девчонки берут меня в коробочку своих тел, подхватывая под руки. — Но сдаваться без боя не собираюсь, так что тебе придётся постараться. С другой стороны… кошка же тоже куда больше удовольствия получает от живой мышки…
Девчонки на моё замечание разразились заразительным смехом, даже, как мне показалось, плотней прижались. Хотя куда ещё?.. И так я ощущал бедро каждой из них, а пальцы и вовсе находились в цепком замке пальчиков этих кошек. Они ещё и ласкаться ими умудрялись!
— Вы так с каждой своей жертвой церемонитесь? — поинтересовался я, когда мы вышли на открытую площадку берега.
— Нет. Ты первый. Любой другой мальчик уже бы вовсю работал. Скорее всего, языком, — ответила Старшая.
— Ну,
— Это я в дальней разведке, кошка. Не обращай внимания, — фыркнул в ответ, на что получил новую порцию смешков.
— Старшая, разреши я первая с ним поиграюсь, — заявила, когда мы с Литой уже разошлись по сторонам площадки, её подруга.
Валькирия артачиться не стала. В самом деле: чего там делить? Тем более, обе были абсолютно уверены в своём превосходстве, воспринимая мои потуги лишь как острую прелюдию. Рамила встала напротив. Мы несколько секунд вглядывались друг в друга, словно пытаясь так предсказать тактику партнёра. Хотя лично я просто кайфовал, откровенно наслаждаясь видом решительной, собранной, напряжённой кошки, в гибкой стойке замершей напротив. Лунный свет скользил по черноте комбинезона, легонько бликуя на нём, так что казалось, он только подчёркивает соблазнительность форм валькирии… И тут я её вспомнил. Она единственная на достопамятном спарринге с Бьянкой выглядела серьёзной и отрешённой. Ещё и губы тогда облизывала…
— Не боишься проиграть? — спросил я вдруг, повинуясь какому-то наитию.
— Мечу Республики? — без толики издёвки ответила вопросом на вопрос метиллия. — Будь на твоём месте обычный республиканец, меня бы засмеяли, век бы потом не отмылась, но только не с тобой.
Вот как? Всё чудесатей и чудесатей. Выходит, проигрыш мужчине ведёт к утере авторитета, а проигрыш Мечу Республики — это всего лишь забавный выверт судьбы, интересная жизненная веха. Я по-новому взглянул на валькирию. А ведь это даже «модно», остро — сказать, что проиграла секссимволу Республики. Столько сразу полутонов всплывает… Тонкая игра на авторитет самого героя Республики; забавный курьёз, который можно потом вспоминать с бокалом вина в руке, на каких-нибудь кошачьих посиделках; наконец попытка показать самому партнёру, что он ценен настолько, что ради него кошка позволяет случиться казалось бы невозможному. Сильно, очень сильно!
— А для тебя лично как было бы лучше и острей: проиграть или выиграть? — мы уже кружились по площадке, обмениваясь скупыми ударами, и я не удержался от напрашивающегося вопроса. Только так можно было разобраться в хитросплетении полутонов республиканской жизни.
В ответ валькирия лишь многозначительно хмыкнула, но её насмешливый взгляд сказал мне всё, что нужно. Она не очень верила в возможность проигрыша, но даже если он и произойдёт, сожалеть точно не будет. Настрой ночной охотницы мне определённо нравился! Но дальше мне стало не до праздных размышлений, кошка атаковала.
Действовала Рамила напористо, агрессивно. Она попыталась сходу решить итог схватки и вложила в серию ударов всю силу собственной ветви. Била она, к слову, локтями и коленями, как в земном тайском боксе, то есть ещё и старалась опрокинуть, подмять — не дав даже мгновения на передышку. Более плотный контакт мог быть только в борьбе, но её валькирии не очень жаловали. Если только соблазн провести захват или бросок оказывался слишком велик.
Я использовал предсказуемость и поспешность действий противницы с максимальной для себя выгодой. Когда девочка пустила в ход колени, мне удалось сблизиться с ней максимально и провести бросок, как рычаг использовав согнутую в колене ногу. Она, конечно, попыталась сместить центр тяжести, но слишком сильно вложилась в удар, так что его сила, помноженная на мой бросок, породила инерцию, с которой валькирия просто не смогла совладать. Дальше уже я пытался в пожарном порядке использовать ситуационную победу по максимуму.