Кошка Белого Графа
Шрифт:
Это было ошибкой. Немного погодя Камелия и Джеруч вошли следом и заперли дверь. Волосы принцессы были распущены, платье в беспорядке, кавалер лишился сюртука, распахнутый ворот сорочки открывал золотисто-смуглую грудь.
Все-таки эйланцы – красивый народ. Сейчас, распаленный любовной горячкой, Джеруч как никогда напоминал своих воинственных предков. Но и Камелия больше не походила на снежного духа. Ее глаза сверкали, на щеках пламенел румянец, нацелованные губы стали яркими и сочными. Словно нежный и робкий бутон распустился в прекрасный цветок, оправдывая данное
Альков с широкой кроватью в глубине частично заслоняла ширма, и из-под туалетного столика напротив я мало что видела. Но от вздохов, стонов и шороха сбрасываемых одежд было жарко, стыдно и страшно. Если принцесса узнает, что я человек, если хотя бы заподозрит…
Свен, Свяна, это по вашей части! Дайте мне срочно провалиться сквозь землю!
Боги молчали.
Осталось крепко зажмуриться и укрыться хвостом.
Но уши кошачьими лапами не заткнешь. Влюбленные задыхались от страсти, шептали нежности и признания, мешая вайнорские слова с эйланскими…
О плотской стороне любви мне было известно куда больше, чем полагается незамужней девушке, и я знала, что двое могут доставить друг другу наслаждение не только тем способом, от которого бывают дети. Скоро стало ясно: у Альрика не будет оснований упрекнуть свою королеву…
– Давай убежим, – сказал вдруг Джеруч. – Туда, где нас никто не найдет.
– Нет такого места, – отозвалась принцесса. – Не спорь. Просто обними меня.
Когда они наконец задремали, я ощутила такую усталость, будто сутки напролет не разгибала спины над срочным заказом.
А ведь надо было еще все как следует обдумать!..
Камелия и Джеруч.
Удивилась ли я? И да, и нет. Надо быть слепцом, чтобы не заметить: между ними что-то происходит, и секретарь для принцессы больше, чем просто посредник. Графиня Виртен настойчиво пыталась их развести. Клогг-Скрапп открыто отговаривал племянницу, однако уступил. Так легко…
Они знают! Графиня, герцог, капитан Карис. Не одобряют, но потворствуют.
И все же… Кавалер Джеруч не может быть принцем Фьюго. Принцы не ездят тайком под чужой личиной с единственным слугой. Они путешествуют, как Камелия – с пышной свитой, охраной и грузовым обозом.
С другой стороны, граф Даниш обходится одним кучером. Почему принц не может?
Потому что граф сам себе хозяин. Он и помолвку со своей Ализеей смог расторгнуть, только когда графом стал. А над принцем есть король. Альгредо ни за что не позволит сыну пуститься в такую опасную авантюру…
Или позволит? Что я знаю о нравах королей и о них самих?
Род Инчендеров владеет огненным даром. А Ялун, слуга Джеруча, – маг огня. Может, это он принц Фьюго? Вот уж на кого точно не подумают!
Или все иначе, и Камелия с самого начала любила не принца, а его приближенного? Поэтому и стремилась замуж в Эйлан? А теперь, раз не вышло, взяла сердечного друга с собой в Ригонию… Ой-ёй!
Но почему ей разрешили и что за амулет она носит? Не окажется ли, что служба, которой потребуют от меня Свен и Свяна, связана как раз с Камелией и эйланцем? Или с Камелией и королем Альриком?
Вопросы, одни вопросы.
И главный
В имение Соллен-хуз, где отбывал ссылку опальный канц- лер, Рауд приехал как раз к обеду. А обеды у герцога Варди Соллена всегда были знатные. Сказывалась голодная юность.
Сам герцог бедняцкого прошлого не скрывал и посмеивался над своей страстью к еде, без счета уплетая сладкие пироги, наваристые супы, жареное мясо всех видов с жирными соусами и обильным гарнирами, десерты из манной крупы, сливок и меда.
При этом лет до шестидесяти он оставался поджарым, быстрым и острым, как стилет. Рауд еще застал его таким. Потом герцог как-то разом вошел в тело, но толстяком не стал, а лицо его, как и прежде, напоминало профиль хищной птицы.
За столом в кругу герцогской семьи о делах, само собой, не говорили; хозяйка дома настояла, чтобы Рауд отведал каждого блюда. Затем его, сытого до дурноты, проводили в небольшую светлую комнату с видом на можжевеловую аллею. Зелень хвои приятно оживляла унылую белизну уснувшего до весны сада.
Камердинер с длинным лицом и не менее длинными седыми бакенбардами разлил глинтвейн и тихо скрылся за потайной дверцей, неотличимой от дубовых панелей на стене. По комнате поплыл сладко-пряный летний аромат.
– Как я понимаю, – произнес Соллен, глядя на Рауда поверх бокала темно-серыми, типично ригонским глазами, – писем вы не нашли.
Три недели назад в этой самой комнате они обсуждали донесение из Вайнора, где у канцлера был очень способный агент, а у того, в свою очередь, имелись хорошо прикормленные осведомители во дворце короля Бертольда. От них и стало известно о письмах принца Фьюго к принцессе Камелии, которые та якобы вознамерилась взять с собой в Ри- гонию.
Рауд усомнился в достоверности сведений: неосмотрительно везти любовную переписку ко двору будущего мужа. Однако канцлер своему агенту верил. «Влюбленная женщина редко бывает разумна», – заключил он.
Но если так, если эти свидетельства обреченной любви принцессе настолько дороги, возможно ли, чтобы за все время пути она ни разу не взяла в руки ни одного письма?
Может, кавалер Джеруч послан вернуть их и уничтожить или держать при себе, играя на чувствах девушки?..
Секретарем Камелии должен был стать двоюродный племянник герцога Клогг-Скраппа. Почти вся свита принцессы, включая капитана гвардейцев – его люди. И если Клогг-Скрапп согласился заменить своего протеже эмиссаром короля Альгредо…
– Это пахнет сговором и предательством.
Повисло тяжелое молчание.
Канцлер Соллен полагал, что пылкие послания Фьюго писались по указке его отца, дабы удерживать Камелию на крючке, и Рауд готов был с ним согласиться. Но где они, эти послания? Возможно ли, что кавалер Джеруч и впрямь служил голосом принца, как считала Кошка?
Обдумывая эту смелую, но вряд ли правдоподобную идею, Рауд пришел к интересному и, пожалуй, еще более безумному предположению.
– Скажите, Варди, у вас не найдется портрета Фьюго? Не помню, чтобы он появлялся в газетах.