Кошка среди голубей
Шрифт:
– Маленькая?
– Такие вещи относительны. Во всяком случае, маленькая по объему. Удобно носить с собой.
– У Али Юсуфа при себе ничего не оказалось, насколько мне известно.
– Нет. Потому что он отдал их молодому Ролинсону.
– Вы в этом уверены? – резко спросил Пайкэвей.
– Ну, никогда нельзя быть уверенным, – извиняющимся тоном ответил мистер Робинсон. – Во дворце ходит так много слухов… Все они не могут быть правдой. Но на этот счет слухи ходили очень упорные.
– У молодого Ролинсона тоже ничего не нашли…
– В таком случае, – сказал мистер Робинсон, – похоже, что их
– Каким другим способом? У вас на этот счет есть идеи?
– Ролинсон пошел в кафе в центре города после того, как получил драгоценности. Не замечено, чтобы он с кем-нибудь разговаривал или приближался к кому-то, пока был там. Затем он отправился в отель «Ритц Савой», где остановилась его сестра. Он поднялся к ней в номер и пробыл там примерно двадцать минут. Ее самой не было в номере. Затем Ролинсон покинул отель и пошел к Торговому банку на площади Победы, где обналичил чек. Когда он вышел из банка, уже начинались беспорядки. Студенты чего-то требовали. Прошло некоторое время, прежде чем площадь очистили. Потом Ролинсон двинулся прямо на аэродром, где вместе с сержантом Ахмедом осмотрел самолет.
Али Юсуф поехал инспектировать строительство новой дороги, остановил свой автомобиль на аэродроме, подошел к Ролинсону и выразил желание совершить короткий полет и осмотреть дамбу и новое шоссе с воздуха. Они взлетели – и не вернулись.
– И какие выводы вы из этого делаете?
– Мой дорогой, те же, что и вы. Почему Ролинсон провел в номере сестры двадцать минут, когда ее там не было, притом ему сказали, что она вряд ли вернется до вечера? Он оставил ей записку, на написание которой у него могло уйти минуты три, не больше. Что он делал в остальное время?
– Вы предполагаете, что он спрятал драгоценности в каком-то подходящем месте среди вещей сестры?
– Это кажется логичным, не так ли? Миссис Сатклифф эвакуировали в тот же день вместе с другими подданными Великобритании. Ее доставили на самолете в Аден вместе с дочерью. Они прибывают в Тилбери, полагаю, завтра.
Пайкэвей кивнул.
– Присмотрите за ней, – сказал мистер Робинсон.
– Мы в любом случае присмотрим за ней, – ответил полковник. – Это уже организовали.
– Если драгоценности у нее, то ей грозит опасность. – Его собеседник закрыл глаза. – Я так не люблю насилия…
– Вы думаете, что возможно применение насилия?
– Есть заинтересованные лица. Различные нежелательные лица, если вы меня понимаете.
– Я вас понимаю, – мрачно произнес Пайкэвей.
– И они, конечно, будут стараться перехитрить друг друга. – Мистер Робинсон покачал головой. – Так все запутано…
Полковник Пайкэвей задал деликатный вопрос:
– А у вас самого есть… э… особый интерес к этому делу?
– Я представляю определенную группу интересов, – ответил мистер Робинсон. В его голосе прозвучал легкий упрек. – Некоторые из упомянутых камней поставлял мой синдикат его покойному высочеству по очень справедливой и разумной цене. Та группа людей, которую я представляю, заинтересованная в возвращении камней, рискну предположить, получила бы одобрение их покойного владельца. Мне бы не хотелось говорить больше. Эти вопросы так деликатны…
– Но вы определенно на стороне ангелов, – улыбнулся полковник
– Ах, ангелы! Ангелы – да. – Мистер Робинсон помолчал. – Вы, случайно, не знаете, кто занимал номера в отеле по обе стороны от номера миссис Сатклифф и ее дочери?
Полковник Пайкэвей ответил не очень уверенно:
– Дайте подумать… кажется, знаю. Слева жила сеньора Анжелика де Торедо, испанка… э… танцовщица, выступающая в местном кабаре. Возможно, не совсем испанка и, возможно, не очень хорошая танцовщица, но популярная среди посетителей. С другой стороны жила одна из членов туристической группы школьных учителей, как я понимаю…
Мистер Робинсон широко улыбнулся с одобрением.
– Вы не меняетесь. Я пришел вам кое-что рассказать, но почти всегда вы уже обо всем знаете.
– Нет, нет, – вежливо запротестовал полковник Пайкэвей.
– А вместе, – сказал мистер Робинсон, – мы с вами знаем много.
Их взгляды встретились.
– Надеюсь, – произнес мистер Робинсон и встал, – мы знаем достаточно…
Глава 4
Возвращение из путешествия
– Подумать только! – раздраженно воскликнула миссис Сатклифф, выглянув из окна гостиницы. – Не понимаю, почему всегда идет дождь, когда возвращаешься в Англию. Из-за него все выглядит таким мрачным.
– Я думаю, приятно вернуться домой, – сказала Дженнифер. – Слышать на улицах, как все говорят по-английски! И мы теперь сможем выпить по-настоящему хорошего чая. С хлебом с маслом, с джемом и правильными кексами.
– Я бы хотела, чтобы ты не была столь ограниченной, дорогая, – сказала миссис Сатклифф. – Какой смысл было возить тебя за границу, на побережье Персидского залива, если ты говоришь, что предпочла бы остаться дома?
– Я была вовсе не против того, чтобы поехать за границу на пару месяцев, – возразила Дженнифер. – Я только сказала, что рада вернуться домой.
– А теперь не мешай мне, пожалуйста, дай убедиться, что нам доставили весь багаж. Мне кажется – и у меня такое впечатление со времен войны, – что сейчас люди стали ужасно нечестными. Уверена, если бы я не следила за нашими вещами, тот человек в Тилбери удрал бы с моей зеленой сумкой на молнии. И еще один человек бродил возле наших вещей… Я потом видела его в поезде. Знаешь, я думаю, эти воришки встречают корабли, и стоит пассажирам растеряться или заболеть морской болезнью, они уносят их чемоданы.
– Ох, всегда ты всех подозреваешь, мама, – сказала Дженнифер. – Ты думаешь, что все, кого ты встречаешь, – жулики.
– Большинство из них, – мрачно подтвердила миссис Сатклифф.
– Только не англичане, – заявила Дженнифер.
– Это еще хуже, – сказала мать. – Ничего другого и не ждешь от арабов и иностранцев, но в Англии теряешь бдительность, и это облегчает задачу нечестным людям. А сейчас дай мне пересчитать места… Вот большой зеленый чемодан, и черный, и два маленьких коричневых чемодана, и сумка на молнии, и клюшки для гольфа, и ракетки, и портплед, и брезентовый саквояж… а где зеленая сумка? А, вот она. И жестяная коробка, которую мы там купили, чтобы уложить все лишние вещи – да, раз, два, три, четыре, пять, шесть… все на месте. Все четырнадцать мест здесь.