Кошка в сапожках и маркиз Людоед
Шрифт:
– Полотенце, пожалуйста! – раздраженно позвал милорд маркграф.
– Вот оно, - я стояла рядом, но Огрест меня не замечал.
– Так положите ей на голову! – вспылил он.
– Хорошо, - я постаралась не обидеться и осторожно положила намоченную ткань на лоб Марлен.
Не знаю, что подействовало – холодный компресс или нюхательная соль, но девочка задышала быстро, прерывисто, а потом приоткрыла глаза.
– Хвала небесам, - пробормотала я, но тут Марлен опять закричала – ещё
В неё как будто вселилась какая-то злая сила – она билась в руках Огреста, пытаясь царапаться и кусаться, и он с проклятьем отпустил её.
– Марлен, - попыталась успокоить девочку я, но она забилась ещё сильнее, отталкивая меня и пытаясь пнуть.
– А ну, уйдите! – нас с Огрестом оттолкнула от постели госпожа Броссар. – Уйдите немедленно! Оба!
Мы с милордом маркграфом попятились к двери, глядя, как женщина обняла Марлен, прижав её голову к своему плечу, и что-то зашептала на ухо. Девочка трепыхнулась и замолчала, всхлипывая и прижимаясь к ней.
– Нам лучше уйти, - тихо сказал Огрест и взял меня за локоть, выводя из детской.
Он плотно закрыл двери, и теперь мы стояли в коридоре, лицом друг к другу – он в одних штанах, я – в ночной рубашке с распахнувшимся халатом.
– Что с Марлен? – спросила я. – Она больна? Что это было?
– Что было? – процедил Огрест сквозь зубы. – Похоже, что вы не нравитесь Марлен так же, как и я.
– Не нравитесь? В смысле? – переспросила я маркграфа.
– В прямом, - отрезал он. – Надо одеться. И вы оденьтесь тоже. А то придёт Ферет, увидит вас и упадёт в обморок. А другого медика у нас нет.
Он пошёл к себе, а я проводила его взглядом, стоя под дверями детской, и опомнилась только когда осталась одна.
Всё верно, надо одеться.
Затягивая шнуровку на платье, я размышляла над словами Огреста. Девочка не любит своего дядю? Ладно, я понимаю, что она невзлюбила меня – чужого человека. Почему он ей не нравится? Столько игрушек… Конечно, игрушки – не основание для любви, но хороший повод. Почему же…
– Не беспокойтесь, сейчас во всём разберёмся, - услышала я незнакомый мужской голос в коридоре.
Наскоро подобрав волосы и закрепив пряди шпильками, я вышла из своей спальни и чуть не столкнулась с Лоис, которая вела в комнату Марлен высокого молодого мужчину в синем форменном камзоле королевских аптекарей.
Под мышкой мужчина держал потёртый деревянный чемоданчик, и увидев меня улыбнулся:
– Доброе утро, барышня Ботэ. Не беспокойтесь, можете вернуться к себе.
«Мы разве знакомы?», - хотела спросить я, но промолчала, потому что для расспросов сейчас не было времени.
Мужчина приветливо кивнул мне и зашёл в детскую, откуда сразу же донёсся недовольный голос госпожи
– Кто это? – спросила я у Лоис.
– Наш аптекарь, - объяснила она. – Спасибо ему, быстро пришёл.
– А доктор не пришёл?
– У нас нет доктора, только аптекарь. Мастер Ферет. Пойду, позову милорда, - Лоис ушла, а я решила не возвращаться в свою комнату.
Присев на мягкую скамеечку у стены, рядом с огромным фикусом в горшке, я приготовилась ждать. Нет доктора… Вот так дыра этот Шанталь-де-нэж. Но будем надеяться, что аптекарь компетентен…
Госпожа Броссар несколько раз выходила из детской и, перегнувшись через перила, кричала Лоис, чтобы принесла то серебряную ложечку, то блюдце.
Потом появился милорд Огрест – уже в подобающем виде, в черном камзоле, и с чёрной траурной лентой, которой перевязал волосы пониже затылка.
Он не заметил меня и зашёл в детскую, а я продолжала сидеть.
Неужели, я так напугала Марлен?..
Всё-таки, она – странный ребёнок. Зачем подслушивала, что происходит в моей комнате? Что надеялась услышать?..
Дверь детской открылась, и появились маркграф и мастер Ферет. Мастер нёс чемоданчик и на ходу говорил:
– …приготовлю подкрепляющие капли, пришлите сегодня после обеда кого-нибудь за ними. Рецепт тоже передам. Девочка хорошо ест?
– Ест? – хмуро переспросил маркграф. – Почему вы спрашиваете?
– Она очень ослабла и похудела, - сказал аптекарь. – Я связываю это с плохим аппетитом. Неделю рекомендую постельный режим. Пища – легкая и питательная. И я бы посоветовал эту неделю не проводить занятий. Предоставьте отпуск барышне гувернантке.
– Хорошо, - глухо ответил Огрест.
– Всего доброго. Если что – зовите.
Я встала со скамеечки и точно так же, как госпожа Броссар, перегнулась через перила. Отсюда мне была видна прихожая, где мастер Ферет надевал полушубок и шапку, которую подала ему Лоис, а Огрест стоял рядом, погрузившись во мрачное молчание.
Дверь за аптекарем закрылась, но маркграф и кухарка продолжали стоять в прихожей. Лоис теребила фартук и казалась испуганной, а Огрест продолжал молчать, скрестив руки на груди.
– Милорд, я пойду, с вашего позволения, - пролепетала, наконец, Лоис.
– Ферет говорит правду? – раздался резкий голос маркграфа. – Марлен плохо ест?
– А-а… э-э… - Лоис явно не знала, что ответить.
– Говорите, чёрт бы вас побрал! – рыкнул Огрест так неожиданно и грозно, что я сама, находившаяся на втором этаже, вздрогнула, а уж Лоис и вовсе перетрусила.
– Простите, милорд! Но я же не могу заставить её есть насильно, – она расплакалась, утирая фартуком щёки.
– Почему мне не сказали?!