Кошки в тигровой шкуре
Шрифт:
— Это моя внучка, — к милиционерам подбежала Вера Сергеевна. — Что вам угодно?
— Где-то я вас уже видел, гражданка, — сказал один из милиционеров, порылся в заднем кармане брюк и вытащил из них сложенный вчетверо листок. — Такое ощущение, что мы с вами заочно где-то встречались. Вот, — мужчина расправил листок. — Уж очень похожа эта дамочка на злоумышленницу, объявленную в международный розыск. Надо разобраться.
На мятом листке бумаги едва заметные бледные линии изображали какую-то женщину, отдаленно напоминавшую
— И вы хотите сказать, что это я? — возмущалась Вера Сергеевна. — У меня и прическа совсем другая.
— Мы ничего не хотим сказать. А как ваша фамилия, гражданка?
— А ваша? — неожиданно даже для самой себя спросила Кошкина.
— Моя? Лейтенант Петров, — для солидности милиционер приложил ладонь к фуражке. — А это лейтенант Коваленко.
Лейтенант Коваленко также взял под козырек.
— А я Иваненко, медсестра запаса, — соврала Вера Сергеевна.
— А вот вы покажите свои документы, мы убедимся, что вы Иваненко, и тогда идите на все четыре стороны, — настаивал лейтенант.
— Дело в том, что у меня нет паспорта, а моей внучке паспорт еще не положен, — Кошкина показала милиционерам пустую корзинку, на дне которой лежала тетрадка. — Видите, забыла паспорт. Есть только тетрадка, — Вера Сергеевна запнулась, — с моими рисунками.
— Интересно, покажите ваши рисунки, — попросил лейтенант Петров.
— Вам они не понравятся. Я художница-абстракционистка.
Милиционер вытащил из корзинки тетрадку, пролистал ее и усмехнулся:
— Приобщим к делу.
— Вам, товарищ милиционер, я советую, не церемониться с этими преступницами, — посоветовал Дуркович. — Я бы на вашем месте даже применил, как бы это выразиться… Допрос с пристрастием… Может быть, даже пытки.
— Какие вы предлагаете пытки? — наконец заинтересовался разговором лейтенант Коваленко.
— Ну… Тараканами… Мышами. На женщин это производит впечатление.
— Мысль интересная. Мы подумаем. Пусть дамы пока посидят за решеткой. Это тоже производит впечатление на женщин. А вы, гражданин, идите, — лейтенант Петров пожал руку Дурковичу. — Спасибо за помощь.
— А можно я с вами? — попросил Дуркович.
— Я же сказал, идите. Сегодня вы нам больше не нужны. До свидания, — сказал лейтенант Петров и повел Веру Сергеевну и Машу к милицейской машине.
— Зря я тебя послушала, внучка. Надо было тебе оставаться в Незлобне. И что нам теперь делать? — Вера Сергеевна расстроилась. — А ты представляешь, что скажет твоя мама, если узнает, что нас забрали в милицию?
— Мама скажет «я так и знала, но на этот раз действительность превзошла все мои ожидания», — вздохнула Маша и печально мяукнула.
— Ты хотела сказать, что «все пропало»? — удивилась Вера Сергеевна.
— Да, — девочка посмотрела на бабушку.
— У тебя получилось!
32. В
Отделение внутренних дел, куда привезли Веру Сергеевну и ее внучку, располагалось на первом этаже обычного девятиэтажного жилого дома, в соседнем помещении с продуктовым магазином.
Напротив входа в отделение, в тесном помещении с зарешеченным полукруглым окошком сидел дежурный милиционер по имени Виктор Федорович.
— Вот, Витя, принимай гостей. Перед тобой опасные похитительницы тигров. Есть такое подозрение, — сказал лейтенант Петров, высадив Веру Сергеевну и Машу из бобика. — Пусть посидят до особого распоряжения.
— Как скажете, — вздохнул Виктор Федорович и пошел открывать «обезьянник» — зарешеченную комнату справа от дежурки.
— Идите дамы, подумайте, может быть, напишите чистосердечное, — Петров подтолкнул Машу и ее бабушку в сторону «обезьянника».
В «обезьяннике» не было ничего, кроме узких деревянных скамеек вдоль стен. Еще на стенах были надписи: «Добро пожаловать» и «Мама, я ни в чем не виноват».
Поскольку Вера Сергеевна никогда не бывала в подобных учреждениях, а телевизор она смотрела очень давно, как себя вести в подобных случаях, не знала.
Маша — любительница криминальных новостей — ориентировалась лучше.
— Мы требуем адвоката! — крикнула девочка дежурному, едва тот повесил замок на решетчатую дверь.
— Гражданка, не волнуйтесь, — ответил ей милиционер. — Мы уже позвонили, куда следует, скоро за вами приедут. А мне все равно. Преступление, в котором вы подозреваетесь, совершено не на нашей территории.
— Мы имеем право на один телефонный звонок! — настаивала Маша.
— Лучше напишите чистосердечное признание.
— И вы нас отпустите? — спросила Вера Сергеевна.
— Они нас не отпустят, но и мы ничего не будем писать и тем более подписывать, — Маша впервые в жизни почувствовала, что информация, накопленная в ее голове, может приносить практические результаты.
— Маша, — удивилась Вера Сергеевна. — Откуда ты все это знаешь?
— По телевизору видела.
— Дело ваше, хотите — пишите, хотите — не пишите, а я пойду, пообедаю, поскольку у меня перерыв, а кроме вас других задержанных нет, — сказал дежурный милиционер и исчез в корридоре.
— Но, что же делать? Что же делать? — Маша была в отчаянии.
— Не знаю, внучка, что-нибудь придумаем.
— Надо бежать, — Маша подергала замок на двери, а затем решетку на маленьком окошке в задней стене. Они не поддавались.
— Все пропало, — Вера Сергеевна села на деревянную скамейку и сняла парик. — Теперь ты понимаешь, Маша, что чувствуют животные в зоопарке?
Однако не прошло и десяти минут, как в дверь отделения кто-то постучал. Через минуту по коридору, гремя ключами, пробежал дежурный милиционер.