Кошмар для полиции
Шрифт:
Доктор Алекс засмеялся.
— Мои гипотезы, вероятно, забавляют вас, господин комиссар Дакс. Да, я узнал вас, так как видел ваши фотографии в газетах. Поверьте, я не собираюсь навязывать вам свое мнение, но многие считают, что врачи тоже должны быть детективами. Во всяком случае, обе наши профессии служат публике.
Сатурнин что-то проворчал. Железная лестница, прилепленная к стене посреди роз, поднималась до самого балкона. Комиссар поднялся на несколько ступенек, рассматривая вблизи стену дома и цветы. После минутного
Добравшись до балкона, Сатурнин вместо того, чтобы войти в комнату, повернулся и начал спускаться. Его чуткий слух уловил, что какая-то машина свернула на аллею по другую сторону отеля.
Доктор Алекс поспешно спрыгнул вниз и стал стряхивать низ брюк.
— Мне кажется, что я слышал машину. Если это ваши люди, то они не тратят зря времени.
Он хотел помочь комиссару, но тот в свою очередь спрыгнул с удивительной при его сложении легкостью.
— О! Вы в отличной форме! Доктора могут не беспокоиться о вас, комиссар!
Доктор весело рассмеялся, извиняясь за то, что осмелился предложить свои услуги Сатурнину. В это время на дорожке послышались шаги, и появилась мадам Видмер. Она почти бежала. Гидо Колла, одетый в ливрею, следовал за ней. Фелисити Видмер была бледна, и на ее лице читалось беспокойство. Она прокричала какой-то вопрос, но Сатурнин не разобрал.
Быстрым движением он встал так, чтобы закрыть собой размозженную голову, но было слишком поздно. Фелисити Видмер уже подошла к распростертому телу и быстро поднесла руки ко рту. Ее ноги подкосились и она рухнула на землю.
Доктор Алекс бросился к ней.
— Я сделаю все необходимое, — сказал он Колла. — Я врач.
Он заботливо склонился над потерявшей сознание женщиной.
Глава 9. Сатурнин Дакс осторожничает
В прелестной квартире, состоящей из спальни, гостиной и ванной комнаты, в которой Гонорин Лорд провела только одну ночь, последнюю в своей жизни, Сатурнин Дакс рассматривал вещи, находившиеся в элегантном чемодане.
Бригадир Норман вошел в комнату и оглядел все оценивающим взглядом.
— Очаровательно! — воскликнул он. — Лет через тридцать я, может быть, смогу провести время в таком приятном месте как это. Папаша Хамп занятный тип. Когда я спросил его, почему пианино в маленьком холле заперто на ключ, он мне ответил, что однажды кто-то пытался поиграть на нем.
Комиссар закурил сигарету, погасил спичку и сунул ее в карман.
— Вы обнаружили что-нибудь, мой мальчик?
Феликс обнажил белые зубы.
— Я понял, почему вы отправили меня звонить на набережную Орфевр, что я и сделал с помощью Хампа. Они скоро приедут. А Хамп повел меня в бар. Там есть вино, которое и вам рекомендую.
— И это все, что вы обнаружили?
— Да. Я болтался там. Потом появился молодой врач, который привел с собой Фелисити Видмер, чтобы
— А горничные? Несомненно, они нашли молодого полицейского весьма симпатичным, красивым…
— Я не заметил ни одной. Хамп сказал, что почти весь персонал обычно покидает его в конце сентября и появляется лишь весной. В это время не бывает клиентов. Гонорин безусловно искала уединения и была уверена, что найдет его здесь. Мне кажется, что она здесь так никого и не видела.
Сатурнин опять что-то проворчал, и Феликс удивленно посмотрел на него.
— По моему мнению, шеф, это безусловно самоубийство.
— Можно сказать и так. Она приехала потихоньку и казалась очень нервной. Развлекалась наркотиками и оставила «Антония и Клеопатру» открытой на сцене самоубийства египтянки…
— Значит, нет никакого сомнения.
— Но почему она умерла?
— Пресытилась жизнью.
— И Видмер тоже был пресыщен жизнью?
— Глядя на его фотографии, можно подумать и так, но возможно, он и не мертв. Вы думаете, есть какая-нибудь связь между смертью Гонорин и исчезновением Видмера?
— Да, ибо совпадение слишком необычное.
— Кто знает, а может быть, Гонорин обокрала своего патрона? Потом его исчезновение вызвало в ней угрызения совести и она приехала сюда, чтобы покончить с собой.
— Ничто не указывает на то, что она обокрала Видмера.
— Она была очень хорошо одета.
— Ее работа очень хорошо оплачивалась. Она многим была обязана Видмеру, но я полагаю, что и она тоже оказывала ему немалые услуги. Во всяком случае ее бухгалтерия в полном порядке.
— Очень хорошо. Выходит, нет никакой связи между этими двумя происшествиями, если только исчезновение ее патрона так не подействовало на Гонорин. Дело очень простое, шеф. Она была влюблена, но у нее были толстые лодыжки.
Комиссар выразился более поэтически:
— Видимо, ее можно сравнить с розой, которая начала вянуть на слабом стебле безбрачия. — Он подошел к окну, взглянул на камни и бросил сигарету. — Она выбрала мучительный выход.
Феликс прошел через комнату и выглянул наружу.
— Это верно. Тем не менее она это сделала. Помните женщину в «Деле Варавил»? Она сумела-таки повеситься, хотя ее колени касались земли…
— Она была старой и сумасшедшей. Очень редко женщины и даже мужчины совершают подобное. Гонорин, конечно, не была красивой, но она не была старой и, безусловно, в здравом рассудке. Покрой ее одежды подтверждает, что она сохранила кокетливость. Взгляните только на ее ночную рубашку.