Кошмар на улице Вязов
Шрифт:
Январь, пусто. Февраль. Нет. Март, апрель, май. Стоп. 21 мая. Черные крупные буквы кричали с первой полосы:
«КИДНЕПИНГ ДОБРАЛСЯ ДО НАС?»
Чуть ниже, более мелко, красным:
«Четырехлетняя Бренда Милоуей пропала. Родители в шоке!
„Девочка оставалась без присмотра не больше пяти минут“, — заявили они!!!!»
В половину листа фотография маленькой миловидной девчушки. Огромные удивленные глаза и робкая неуверенная
Следующий номер.
«О ЧЕМ ДУМАЕТ ПОЛИЦИЯ? Сержант Томпсон заявляет: „Мы обнаружили следы. Сейчас отрабатывается несколько версий, и мы уверены, что похититель скоро будет пойман“.»
23 мая. Ничего. 24. Ничего. 25.
«ПОЛИЦИЯ В ТУПИКЕ? Убитые горем родители обращаются к частным детективам».
Больше в мае ничего. Июнь. Пятое.
«ТАИНСТВЕННЫЙ ПОХИТИТЕЛЬ ДЕТЕЙ ПОЯВИЛСЯ СНОВА!!!
Вчера вечером по пути из школы домой пропал Майкл Реардон восьми лет!»
Ясно. Дальше.
«ПОЛИЦИЯ СБИЛАСЬ С НОГ! НО ПОХИТИТЕЛЬ ДО СИХ ПОР НЕ НАЙДЕН!»
Дальше. Июль.
Нэнси облизнула пересохшие губы.
«КОШМАР ПРОДОЛЖАЕТСЯ! Новая жертва — шестилетний Слай Фортон — не вернулся домой после игры с друзьями во дворе!»
«Газета предпринимает собственное расследование!»
Безрезультатное, судя по всему.
Июль, двадцать девятое.
«ЕЩЕ ОДНО ЗЛОВЕЩЕЕ ИСЧЕЗНОВЕНИЕ!!!»
Август.
«СМЕРТЬ ГУЛЯЕТ ПО УЛИЦАМ!»
Сентябрь. Ничего.
Октябрь.
«МЫ БЕССИЛЬНЫ? Убийца-невидимка после месячного затишья снова выходит на охоту!»
Ноябрь. Стоп!!! С газетного листа маленький мальчик близоруко щурился в объектив фотокамеры. В руке он сжимал черно-серый мяч.
На Нэнси накатила холодная волна… Дыхание перехватило, а перед глазами замельтешили яркие разноцветные пятна.
БАЦ!
Темнота комнаты расцвела красками. Она была там! На своей собственной улице. Парила в холодном ноябрьском вечере. Еще не облетели пожелтевшие листья с высохших тополей, и день только-только начал клониться к горизонту.
Мимо с шумом проплыл темно-синий «корвет», поблескивая никелированными дисками колес. Ветер налетел внезапно. Он подхватил с асфальта сухие листья и погнал по улице, веселясь и переворачивая их в воздухе. В домах зажигали свет.
Она стояла…
— стоял. Маленький и одинокий. —
у калитки соседского двора и оглядывала пустынную улицу, в надежде увидеть хоть кого-нибудь, кто поиграл бы с ней.
— поиграл в мяч. Мяч. Красно-зеленый
Тишина. И тогда, она, смешно ковыляя, пошла вдоль по улице, прижимаясь изредка лицом к заборам и оградам. Осматривая теряющие в полумраке свои очертания пустые садики.
Может быть, там есть кто-нибудь? Нет. Нет. Нет. Никого.
— Он продолжал идти, все больше и больше удаляясь от своего дома. Отойдя довольно далеко, малыш оглянулся.
Надо возвращаться, а то папа будет ругаться. Он ведь строго-настрого запретил заходить дальше соседского забора. —
— Нэнси секунду постояла на месте, а затем быстро помчалась к дому, где ее ждал —
— папа.
— Эй, Бобби-бой, ты опять заходил слишком далеко?
Папа сердится, а мама почему-то начинает покусывать уголок платка.
— Не ругай его, Билл. Ты же видишь, ему скучно.
— Но ведь это еще не повод, чтобы уходить далеко? Верно, Бобби-бой?
Он кивнет. —
— Темно-зеленый фургон притормозил рядом с ней и медленно покатился, касаясь шинами тротуара.
— Привет, Боб! — поздоровался водитель, опустив стекло на дверце. — Куда торопишься?
— Я? — Нэнси остановилась. Это был не ее голос, но шел он из ее горла. — Я тороплюсь к папе.
— Да? — брови водителя поползли вверх. — А что за спешка, парень?
Ему очень польстило такое обращение. Это не то, что «Бобби-бой», совсем не то. «Парень», это из вестернов, которые он часто смотрит по телевизору. С Клинтом Иствудом в главной роли. Очень уважительное слово. «Парень». От него за километр пахнет горячим солнцем и сухим ветром, выжженными травами и порохом, потом мустанга и чистой озерной водой.
Отличное словечко.
И он не смог бы вынести «Бобби-боя».
Особенно сейчас. —
— Я смотрю, ты очень-очень торопишься? — человек за рулем добродушно усмехнулся. — А я хотел предложить тебе прокатиться на моем фургоне.
— Благодарю Ваш, миштер Крюгер, но папа жапрещяет мне уходить куда-нибудь от дома.
— О-о-о… — разочарованно протянул водитель. — А я-то думал, ты уже взрослый и достаточно самостоятельный парень, Боб. Ну что ж… Видать, ошибся. Извини.
— Я уже доштаточно вжрошлый, миштер Крюгер. Меня мама даже отпушкает иногда шходить в магажин жа продуктами. Тот, что на углу. Где торгуют леденцами.
— А-а-а… — уважительно хмыкнул водитель. — Это меняет дело. Меняет дело. Значит, ты действительно «крутой» парень. Прошу прощения, что сомневался.
«Крутой парень» понравился ему еще больше.
— Ну так как, прокатишься вместе со мной? Зайдем в магазин на углу, а потом я привезу тебя обратно, идет?
Он засомневался. Конечно, мистер Крюгер хороший человек, это сразу видно, но папа… Папа запретил ему даже разговаривать с незнакомыми людьми.
И тут же он отыскал лазейку в словах отца.