Кошмар в августе
Шрифт:
— В каком смысле проверим?
— Направлю тебя к хорошему врачу, сдашь анализы. Даша почувствовала, как горло сводит спазм.
— Ты чего такая бледная? — Паэгле попыталась взять ее за руку и нащупать пульс.
Вырвавшись, Даша вскочила:
— Мне надо немного прогуляться. Голова кружится.
— Подожди, давай хоть давление померю.
— Нет! — Ни одним медицинским прибором она не позволит до себя дотронуться, даже термометром. — Не надо мне ничего мерить. Просто я... перетрудилась, мне надо отдохнуть. Погулять перед сном.
—
— А вот здесь ты ошибаешься! — Даша нашла в себе силы взглянуть бывшей однокласснице в глаза. — Я в своем расследовании продвинулась так далеко, что даже самой страшно.
— Н-да? — Юлька криво усмехнулась. — Слышать, конечно, отрадно, но я лучше подожду результатов. Надеюсь, это случится еще при моей жизни. Тебя когда ждать?
— Лучше не жди. Просто не ставь замок на предохранитель, я вернусь поздно.
Строгие черты омрачила легкая тень.
— Надеюсь, ты все-таки вернешься в подобающее время.
— Я постараюсь.
Глава 26
1
Только минут через пять интенсивного бега Даша сообразила, что никто за ней не гонится. Юлька, скорее всего, даже не подозревала о ее догадке. А если бы и заподозрила, то уж точно не стала бы преследовать. Остановившись, Даша пыталась отдышаться. Какой кошмар. Значит, все, что ей говорили о Паэгле, правда: та тайком клепает детишек за большие деньги. И сразу же в голове возникла следующая мысль: но как?
— Но как? — повторила она вслух. И, придерживаясь за правый бок, доковыляла до ближайшей скамейки.
В самом деле, если б производство детей вот так вот запросто можно было поставить на поток, Паэгле стала бы одним из самых богатых людей в мире. И уж точно не корпела бы в какой-то невнятной российской лаборатории. На Западе это стоит гораздо больших денег.
«Э, нет...» Вслед за дыханием постепенно выравнивались и мысли. Нет, нет, все как раз наоборот: в этом деле и есть криминал, и значит, в России им заниматься гораздо сподручнее. А что касаемо клиентов, так те могут и сами сюда приезжать — им без разницы, где оплодотворяться. Даша покивала собственной догадке. Но Юлька-то, Юлька, как ей только удалось! К естественному чувству страха невольно примешивалась и гордость: с какими выдающимися людьми ей довелось быть знакомой и даже учиться в одном классе! «Прав Пантелеев, прав, это Нобелевская премия как минимум...» Если, конечно, их присуждают за добывание биоматериала из окружающих. Несмотря на теплую безветренную погоду, Дашу передернуло. Если она когда и планировала дать жизнь другому существу, то все же несколько иным способом.
Приветливо помигивали огоньки чужих окон. Там светло, уютно, и на плите наверняка жарится что-нибудь вкусное... А ведь она даже пообедать не успела, не говоря уже про ужин. Кроме того, проводить ночь под звездами, даже очень красивыми, не хотелось. Оставалось найти ненормального, который согласится
2
— Полетаев, привет.
— Привет.
— Чего делаешь?
— Отдыхаю. — Полковник отвечал неожиданно сдержанно, даже скупо.
— У тебя что, гости?
После небольшой паузы:
— Да.
— Ты не можешь говорить?
— Нет.
Даша несколько растерялась. В последнее время Полетаев проявлял столько великодушия и понимания, что теперешний холод в интонациях вызывал недоумение. Тем не менее ситуация не позволяла проявлять излишнюю щепетильность.
— А у меня как раз к тебе разговор. — Она старалась говорить бодро, весело, словно ничего особенного не произошло. — Может быть, после того как твои гости уйдут, я загляну?
— Увы.
— «Увы» в каком смысле? — Против воли в голосе зазвучали сварливые нотки. — Они что, до утра не уйдут?
— Может быть, может быть...
— Послушай, Полетаев, у тебя весь отпуск впереди, ну отложи ты свои сексуальные игрища на завтра.
В трубке послышалось хрюканье, затем какой-то стук, и голос на том конце зазвучал в привычном режиме, то есть с обреченным раздражением.
— Что еще случилось?
— Палыч, у меня проблемы. Большие проблемы. Настолько большие, что даже переночевать негде.
Казалось, после подобного признания весь лед недопонимания должен растаять, но не тут-то было.
— И зачем ты мне об этом сообщаешь? — голосом приемщицы из прачечной осведомился эфэсбэшник.
— А кому мне об этом сообщать? — растерялась молодая женщина.
— Не знаю. — Он кашлянул. — Службе доверия. Милиции. Подружке.
— Поверишь, ты для меня три в одном. — Даша решила пошутить и подольститься одновременно.
Однако Полетаев сегодня был настроен явно на какую-то другую волну.
— Ты для меня тоже три в одном: зубная боль, проблемы на работе и разрушенная личная жизнь. Так что извини.
Разговор грозил прерваться в любую секунду, следовало предпринять экстренные меры убеждения.
— Хорошо, не буду тебя задерживать, сразу перейду к делу. У тебя дети есть?
— А?
— Дети, говорю, у тебя есть?
— Это в каком смысле?
— Это в смысле потомства.
Прием сработал, полковник стал менее злым и более задумчивым.
— С чего это ты вдруг интересуешься?
— Как, с чего! — Даша невольно ухмыльнулась, представляя дальнейшее развитие событий. — Вот, собралась за тебя замуж и, естественно, хочу знать, выплачиваешь ли ты посторонним женщинам алименты. Хотя... Прости, глупость сказала. Совсем упустила из виду, что у тебя дети, наверное, должны быть старше меня.
Последовала томительная пауза. Настолько долгая, что Даша успела прочитать все надписи на стене дома напротив.
— Да, старше. — Полковник явно хотел сказать какую-то гадость, но то ли времени недоставало, то ли фантазии. — Лет эдак на двадцать. Это все, о чем ты хотела спросить?