Кошмар в августе
Шрифт:
— А что тогда, черт побери, мне нужно?!
— Ребенок.
— Ребенок? — Веснушчатый нос непонимающе сморщился. — Какой еще ребенок?
— «Какой, какой...» Обыкновенный. Маленький, розовый.
Перед глазами вдруг возник огромный аквариум, полный маленьких плавающих детей. Дети были похожи на целлулоидных пупсов с неподвижно-согнутыми руками и ногами и выпуклыми красными щечками.
— Ничего не понимаю. А при чем здесь ребенок?
Вдова Шувалова смотрела пристально, недобро, как
— Тебе сколько лет? — вкрадчиво спросила она.
— Какая разница... — Даша все еще не понимала, с чем речь.
— Около тридцати. А детей нет.
Даша неловко усмехнулась.
— Почему ты так решила?
— У тебя на лице написано.
— Ну допустим. И что из этого?
— Из этого становится ясно, зачем ты к Юльке нанялась.
Трудно понять логику сумасшедших. Но выбора не было.
— Ты же не хочешь сказать, что Паэгле детей делает!
— Конечно, делает.
Даша смотрела в упор на невозмутимую вдову. Если бы не предыдущий разговор с Юркевич, она бы развернулась и ушла, но теперь, несмотря на всю бредовость заявления, надо было понять, что здесь правда, а что — фантазия воспаленного воображения.
— И как же она их делает, если не секрет?
— Ты шутишь? — Шувалова бросила сигарету в раковину. — Если бы это не было секретом, ее бы давным-давно убили.
Слово «убили» вдова Шувалова по-прежнему произносила в каждом втором предложении.
— Так. — Даша положила ладонь на стол. — Марина, давай поговорим как двое... нормальных людей. Значит, ты утверждаешь, что Юльке известен некий способ производства детей, о котором остальному миру ничего неизвестно?
— Как будто ты этого не знаешь.
— Хочешь верь, хочешь нет, но слышу об этом впервые.
— Тогда зачем нанялась к ней в домработницы?
— Говорю же, деньги понадобились.
— Мне только не ври! Посмотрись в зеркало, какая из тебя домработница? Ты убираться любишь так же, как и я.
Это не было правдой. Несмотря на естественную природную лень, такой хлев в своей квартире Даша не могла представить даже после двухнедельных новогодних праздников. Шувалова тем временем продолжала:
— Да и сама Юлька никогда бы не взяла на работу такую, как ты, без веской причины.
— Это почему же? — вырвалось помимо воли. — Мы давно знакомы. Много лет.
— Тем более. — Черная вдова несколько оживилась. — Слушай, а может, она эксперимент над тобой хочет провести?
— Что?!
Ногой вытащив из-под стола еще один табурет, Шувалова села — лицом к лицу — перед перепуганной гостьей:
— Ты живешь сейчас с кем-нибудь?
— В смысле... есть ли у меня мужчина?
— Да.
— Нет.
— Странно. — Шувалова отодвинулась и подняла глаза к потолку. — Тогда действительно
— Почему странно? — пробормотала Даша. — Я одна такая, что ли?..
— Странно, зачем ты Паэгле понадобилась. Ну не посуду же в самом деле мыть! Если бы ты вела активную половую жизнь и не могла забеременеть... — Глаза смотрели испытующе.
Рыжеволосому детективу стало нехорошо. Она принялась растирать лоб с такой интенсивностью, будто пыталась согреть мозги, чтобы те быстрее работали.
— Подожди... Ты намекаешь на то, что Паэгле против моей воли может проводить на мне эксперимент?
— Почему бы и нет? — Шувалова достала новую сигарету. — Вот скажи, у тебя родственники есть?
Желудок и все остальные внутренности стали будто чужими. Родственники у Даши были, но на приличном расстоянии, и пройдет не один день, а может, и неделя, пока ее хватятся.
— Есть, но... — Она сглотнула. — В принципе живу я одна.
— Вот, — Шувалова удовлетворенно кивнула, — а я о чем! Значит, неспроста она тебя поселила у себя в доме.
«Да, но почему именно я?!» — едва не вскрикнула Даша, но вовремя сдержалась. Не хватало, чтобы вдова узнала, что подцепила ее на крючок. Она с достоинством выдержала испытующий взгляд и постаралась произнести как можно спокойнее:
— И все-таки я уверена, что ни я, ни моя половая жизнь здесь совершенно ни при чем. Я никогда никому не жаловалась на свое бесплодие, да и сама Паэгле меня об этом не спрашивала. Кроме того, не представляю, как можно кому-то сделать ребенка против его воли и в отсутствие мужчины.
Невыразительные губы изогнулись в странной ухмылке, извиняющейся и вместе с тем нагловатой.
— То, что ты представляешь или не представляешь, не имеет никакого значения. Кстати, а почему у тебя его нет? Ты ничего, симпатичная...
— Не знаю. — Даша попыталась свернуть неприятную тему. — Просто нет, и все. Тебе-то что?
— Мужчина должен быть. Я очень люблю мужчин. — Черная вдова задышала глубже, в глазах появилась тоскливая грусть. — Только они меня избегают. Злой рок.
Даша отвела глаза. Злой рок был совсем ни при чем: чтобы заманить в эту квартиру мужчину, следовало сменить одежду или хотя бы прибраться.
— Наверное, ты еще не встретила героя своего романа, — пробормотала она, тщетно пытаясь придать голосу хоть толику искренности.
— Встретила. Аж три раза. Только они умерли! — Прозвучало так, как будто все они ее бросили. — Теперь от меня все шарахаются, словно от зачумленной. А одной так тяжело. — В безжизненных глазах показались слезы. — Мне очень тяжело одной. Вот если бы ребеночка родить... Помоги мне, прошу тебя!
Даша опешила:
— Ты хочешь, чтобы я нашла тебе мужчину?