Кошмар в августе

Дельвиг Полина Александровна

— Ты хочешь сказать, что кто-то намеренно ввел ей психотропный препарат?

— Я УВЕРЕН в этом. Случайно сам себе такую дозу человек вряд ли введет.

— Но... Может быть, она хотела покончить с собой именно таким способом?

— Каким? Сначала уколоться, а потом прыгнуть? Зачем? Она что, ненормальная?

Даша быстро закивала головой:

— Ненормальная, ненормальная! Кроме того, ей страшно было.

— Страшно пусть тебе будет, — перебил полковник. — Укол был сделан под углом, совершенно исключающим...

—

Стоп! — В глазах впервые промелькнуло сомнение. — Разве можно установить, под каким углом был сделан укол? — спросила ошеломленная Даша.

— Разумеется. Более того, со стопроцентной вероятностью можно утверждать, что укол сделала женщина.

— Я тебе не верю! — категорично заявила Даша.

Полетаев даже спорить не стал.

— Хочешь поговорить с нашим патологоанатомом? — спросил он, доставая из кармана мобильный телефон.

— Не хочу. — Дашу передернуло.

— В таком случае слушай и запоминай: инъекцию сделал человек, который, во-первых, находился в то время в институте, во-вторых, тот, кому Шувалова доверяла, в-третьих, женщина. Паэгле замечательно подходит под все эти условия. Так ты по-прежнему ничего не хочешь мне сказать?

Даша молчала, тоскливо, со слезой глядя на белого от злости полковника.

— Так, все ясно. — Он скрипнул зубами. — Хорошо, значит, будем разговаривать в другом месте и по другим правилам. Собирайся.

— Ну уж нет. — Даша встрепенулась, огляделась по сторонам, присматривая себе какое-нибудь оружие. — Никуда я с тобой не пойду.

— Еще как пойдешь! — Достав из кармана наручники, полковник угрожающе помахал ими в воздухе.

Даша ощупывала взглядом стены, стул, шкаф — сгодился бы любой колющий, режущий или на худой конец просто увесистый предмет.

— Не подходи, я буду кричать.

Вместо очередной реплики Полетаев извлек из кармана какой-то предмет, напоминающий кляп. Весьма может быть, что это он и был.

Неизвестно, чем кончилась бы опасная мизансцена, если бы в дверь не позвонили.

— Не открывай, — одними губами произнес Полетаев.

— Открыто! — тут же во весь голос завопила Даша. — Открыто, проходите, я дома!

Дверь осторожно приоткрылась. В проеме торчала неопрятная лысина доцента Пантелеева.

— Доброе утро, я не помешал? А, да вы не одна...

— Нет, нет, что вы! Проходите! — Если бы не расстояние и застывший между ними полковник, Даша расцеловала бы его.— Господин сейчас уходит, и мы с вами сможем спокойно пообщаться.

— Никуда господин не уходит. — Полетаев по-бычьи склонил голову, показывая, что вынести его можно только с паркетом. — А вот у нас действительно важный разговор, и мы бы хотели его продолжить. Так что заходите в другой раз.

Возможно, сбитый с толку доцент так и поступил бы, но дверь приоткрылась еще шире, и густой голос произнес поверх его лысины:

— Доброе утро всем! Какое-то мероприятие? Надеюсь, я ничего не пропустил?

— Здравствуйте,

профессор! — Даша обрадовалась еще больше. Каждый новый посетитель увеличивал продолжительность ее жизни. — Проходите, пожалуйста. Сейчас будем пить чай.

— Выстави их отсюда к чертовой матери, — прошипел Полетаев.

— Шиш тебе, — так же шепотом ответила Даша и для наглядности продемонстрировала фигуру из трех пальцев. — Хочешь, сам катись отсюда. Проходите, проходите, можете не разуваться. Сейчас я чаек поставлю, а вы пока руки помойте...

На кухне она почувствовала себя гораздо лучше, во-первых, здесь было много колющих, режущих, а также просто увесистых предметов, а во-вторых: в присутствии посторонних мужчин Полетаев вряд ли осмелится ее тронуть. Единственное, чего Даша не знала, как долго она сможет удерживать непрошеных гостей.

— Кому что? — суетилась сна, расставляя чашки. — Чай, кофе, какао, сок, воду...

— Если можно, зеленый чай, — попросил монументальный Валикбеев и красиво присел возле окна.

— Я что-нибудь покрепче, — недовольно процедил Пантелеев, — и водички, запить.

Валикбеев глянул на коллегу с брезгливым интересом:

— Ты разве сегодня на работу не идешь?

— Чего мне там делать? Лабораторию-то опечатали.

— А что случилось с вашей лабораторией? — вежливо поинтересовался Полетаев, уже вполне овладевший своими эмоциями. — Санобработка?

Пантелеев недобро осклабился:

— Да, вчера приехала команда дезактиваторов с Петровки и все обработала. Теперь там чисто и пусто.

Полетаев продолжал вежливо пялиться на гостей, Даша почувствовала, как засосало под ложечкой. Зря она надеялась на подкрепление, при желании эфэсбзшник может запросто арестовать всех.

— Что же у вас произошло?

— Самоубийство у нас произошло. Вам-то какое дело?

— Да так, просто интересуюсь... Дарья Николаевна, можно кофе?

— Простите, — Пантелеев встал, — сейчас вы получите ваш кофе, а пока я перекинусь с нашей прелестной хозяйкой парой слов. Дашенька, вы не выйдете со мной на минуточку?

— Юра, ты ставишь даму в неудобное положение. — Голос Валикбеева звучал спокойно, но в темных глазах переливался недобрый огонек. — Что подумают остальные?

— Да плевать мне на то, кто и что подумает. — Пантелеев сделал попытку ухватить Дашу за рукав и вытащить с кухни.

— Уберите руки, — коротко приказал Полетаев, привставая.

Недовольный доцент быстро спрятал руки за спину.

— Какого черта вы вечно встреваете! У меня к Даше разговор, я скажу ей пару слов, и забирайте ее себе хоть навсегда.

— Позвольте, — немедленно возмутился объект спора, — я вам что, пианино напрокат? Что значит «забирайте»? Хотите что-то сказать — говорите при всех.

— Я привез то, о чем мы договаривались, и даже чуть больше, — кося глазами, пробормотал Пантелеев, — но не при всех же передавать...