Кошмар в летнюю ночь
Шрифт:
— Нейтан и Бейли рады встрече с тобой, — сказала она мне.
Секунду спустя невысокая белокурая девочка появилась в дверях, следуя вплотную за своим темноволосым старшим братом. Они вошли на кухню, и яркие солнечные лучи, пробивающиеся сквозь сетчатую заднюю дверь, осветили их лица.
Я замерла.
Твою. Мать.
Этого не может быть.
Я знала парня, стоящего передо мной. Но последний раз, когда я его видела, он был без рубашки, с похмелья и полусонный. Это был парень, которого я бросила после вечеринки в честь выпускного. Тот, от которого я сбежала, но только после того, как
В голове мелькнула вспышка воспоминания. Его губы на моей шее, его невнятный голос спрашивает: «Так хорошо?» Мои щеки загорелись.
— Ты, — сказал он, его карие глаза широко распахнулись.
— Вы знаете друг друга? — спросил папа.
— Нет, — немедленно ответила я.
— Мы ходили в одну школу, — ответил парень.
Сильвия, казалось, пришла от этого в восторг.
— Ах, ты тоже ходила в Фейрмаунт? — спросила она, обнимая меня за плечи. Похоже, она была из тех, кто любит обниматься. — Грег, ты никогда не рассказывал мне об этом.
Стоя рядом со мной, папа смутился.
— Я думал, что школа называется Фэрвью... Это демонстрирует, насколько хороша моя память.
— Ох, Уитли, если бы я знала, что вы двое живете так близко друг к другу, я бы попросила твоего папу забрать сегодня вас обоих на машине, вместо того, чтобы позволить Нейтану ехать сюда всю ночь на автобусе.
Нейтан. Так вот как его зовут.
— Я не могу поверить, что вы двое ходили в одну и ту же школу, — засмеялась Сильвия. — Каковы шансы?
— Мир тесен, — прорычала я.
— Очень, — сказал Нейтан. Он улыбался, но я видела, что это была вынужденная улыбка. По крайней мере, я была не единственным человеком, чувствующим себя здесь не в своей тарелке. Он протянул мне руку и сухо произнес:
— Приятно, наконец, познакомиться с тобой, Уит.
— Уитли, — поправила я, неохотно беря его за руку и пожимая ее всего секунду, прежде чем отпустить.
— А это моя дочь, — сказала Сильвия. Она указала на блондинку (слава Богу, хотя бы с ней я была незнакома!), которая выступила вперед. — Уитли, это Бейли. Ей тринадцать, готовится пойти в старшую школу этой осенью. Она очень взволнована перспективой встретить девочку, с которой можно будет вместе потусоваться.
— Мам! — огрызнулась Бейли с красным лицом.
— Что? — спросила Сильвия. — Я что-то не так сказала?
Бейли повернулась ко мне в явном смущении:
— Уитли, рада познакомиться с тобой!
— Ага… Я тоже.
— Разве это не здорово, карапуз? — сказал папа, подходя к Сильвии и обнимая ее. — Вы сможете замечательно провести вместе время. Все лето вместе — разве не весело?
Весело? «Весело» было не тем словом, которое выбрала бы я, чтобы описать происходящее. Невыносимо, неловко, мучительно... как угодно, но только не весело.
Это был кошмар.
Я должна была быть в кондо, проводя время на пляже. Только мы с папой, выбирающие мне колледж и будущую жизнь, и проводящие все время вместе. Вместо этого я застряла в этом новом доме с новыми людьми, в том числе с моим будущим сводным братом, который видел меня голой.
— Ладно, — вздохнула я, снова поворачиваясь к моему отцу. — По крайней мере, будет определенно интересно. Это уж точно.
Глава 4
Сильвия
— Вот, — сказал он, распахнув вторую дверь слева, когда мы поднялись. — Прямо через коридор от моей.
— Отлично, — пробормотала я, входя в комнату со скрещенными руками на груди. Комната была не маленькая, но и не большая. Стены были выкрашены в скучный оттенок белого, и ни одна картина или фотография не разбавляла унылое впечатление, навевающее мысли о палате в психбольнице.
Мой взгляд переместился на широкую кровать в центре комнаты. Это была не та кровать, в которой я спала в папином кондо, кровать, которую я называла своей в течение шести лет. Эта была больше, с дубовой рамой и слишком большим количеством подушек. Одеяло было нейтрального бежевого оттенка и идеально сочеталось с ковром и занавесками, висящими на единственном окне. Все в комнате было идеально чисто и миленько, как и все остальное в новой папиной жизни.
И я ненавидела это.
Главное, что бесило (то, что было для меня совершенно очевидным) — эта комната была гостевой. Она не была предназначена для меня.
Моя спальня в папином кондо не была какой-то из ряда вон роскошной или что-то в этом роде. Старая кровать скрипела, и ковёр действительно пора было заменить. Несколько фотографий нас с папой были единственными предметами, украшавшими стену (ну, ещё была одна из его сумасшедших ярких картин). Я никогда не тратила время на развешивание плакатов. Но та комната была моей. Никто не спал в ней, кроме меня. Даже во время учебного года я знала, что папа не использовал мою комнату для посетителей. У него была другая комната для этого. Моя комната принадлежала мне и только мне.
Эта комната не была такой. И никогда не будет.
— Ты знал? — потребовала я ответа у Нейтана, поворачиваясь к нему. Злость на всё, что я узнала за последний час, наконец, вырвалась наружу. — В ту ночь, ты знал, кем мы были?..
Он вздохнул и тихо закрыл дверь:
— Нет. Я имею в виду — да, я знал, что у Грега есть дочь, но я никогда не спрашивал, как её зовут. Я понятия не имел, что это была ты.
— Ладно, — я подошла к окну и уставилась вниз на задний двор, отмечая вычурную террасу с расставленными тут и там садовыми стульями и столиком с воткнутым посередине зонтом. Я также увидела охрененно пафосный большой углубленный бассейн. Вода была кристально-голубой, а в дальнем конце стоял трамплин. Вид из разряда тех, что можно увидеть в телевизионной рекламе. — Это отстой.
Он ничего не сказал. Он был так спокоен и принимал все так хорошо. Я захотела врезать ему, чтобы он завопил так же, как хотелось вопить мне. Неужели он не видел, насколько это все было херово?
Я зажмурилась и стиснула руками подоконник. Моё лето не должно было начаться вот так.
— Я не скажу им, — нарушил он долгое молчание. — Ты не должна беспокоиться о том, что твой отец может что-то узнать.
— Мне действительно насрать, что ты им скажешь, — я открыла глаза и отошла от окна, начав разбирать свою сумку с вещами.