Косметика врага
Шрифт:
– Все это из области фантазий. А Текстор происходит от текста.
– Если бы вы только знали, как мне это безразлично!
– Слово «текст» образовано от латинского textum, что означает «ткань». Ведь можно сказать, что текст ткут из слов. Интересно, верно?
– То есть ваше имя означает «ткач»?
– Я бы предпочел другое значение: редактор. Он ведь тоже ткет текст. Обидно, что с таким именем я не стал писателем.
– Да, обидно. Лучше бы вы марали бумагу, чем докучать незнакомым людям своей болтовней.
– До
– Для вас и так сойдет.
– Текстор Тексель – трудно произносится из-за сочетания кс и те, – посетовал приставала. – И о чем только думали мои родители, когда давали мне такое имя!
– Нужно их об этом спросить.
– Мои родители умерли, когда мне было четыре года, и оставили мне эту загадку в наследство как послание, которое я должен разгадать.
– Разгадывайте ее без меня.
– Текстор Тексель… К моему имени нужно привыкнуть, и тогда оно уже не царапает слух. Со временем в нем даже находишь своеобразную красоту: Текстор Тексель, Текстор Тексель, Текстор…
– И сколько вы будете это повторять?
– Во всяком случае, как писал лингвист Гюстав Гийом: «То, что услаждает наш слух, услаждает и дух».
– Есть ли спасение от таких людей, как вы? Может, спрятаться в туалете?
– У вас ничего не выйдет, дорогой месье. Мы ведь в аэропорту, и в туалетах нет звукоизоляции. Я пойду за вами в туалет и буду разговаривать с вами через дверь.
– Почему?
– Потому что мне так хочется. Я всегда делаю то, что мне хочется.
– А мне хочется набить вам морду.
– Опять ничего не выйдет! Это будет противозаконно. А я обожаю доставлять неприятности, не запрещенные законом. Сам я при этом веселюсь от души, а мои жертвы совершенно бессильны против меня.
– У вас нет более высоких устремлений в жизни?
– Нет.
– А у меня есть.
– Неправда.
– Откуда вы знаете?
– Вы деловой человек. И ваши устремления исчисляются деньгами. А деньги – это самое низменное, что только есть.
– Я по крайней мере никому не надоедаю.
– Но своей деятельностью вы все равно наносите кому-то вред.
– Даже если это так, то кто вы такой, чтобы колоть мне этим глаза?
– Я Тексель. Текстор Тексель.
– Я это уже слышал.
– Я голландец.
– Голландец – гроза аэропортов. Пытаетесь играть в Летучего голландца.
– Летучий голландец? Вот простак! Этот наивный романтик охотился только за женщинами.
– А вы охотитесь только за мужчинами?
– Я охочусь за теми, кто мне нравится. Вы, например, показались мне довольно симпатичным, месье Ангюст. Вы не похожи на обычного делягу. Я почувствовал в вас что-то располагающее. И это очень трогательно.
– Вы ошибаетесь, во мне нет ничего располагающего.
– Это вы так думаете. На самом деле жизнь не убила в вас юношу, открытого, любознательного. И вам не терпится узнать мою тайну.
– Люди вроде вас твердо уверены, что
– Но это так и есть.
– Ну, хорошо, тогда постарайтесь меня развлечь. Это поможет мне убить время.
Жером закрыл книгу и сложил руки. Теперь он смотрел на своего преследователя, как на эстрадного конферансье.
– Меня зовут Тексель. Текстор Тексель.
– Это любимый припев?
– Я голландец.
– Вы думаете, я это забыл?
– Если вы будете меня все время перебивать, мы не сдвинемся с места.
– Но я не уверен, что мне хочется куда-то двигаться вместе с вами.
– Откуда вы знаете! Вы наверняка измените свое мнение, когда я расскажу вам несколько случаев из моей жизни. Например, когда я был маленьким, я убил человека.
– Простите?
– Мне было тогда восемь лет. В моем классе учился мальчик по имени Франк. Это был чудесный мальчуган – красивый, приветливый, улыбчивый. Он не был первым учеником, но успевал по всем предметами, особенно отличался в спорте, а это всегда помогает завоевать любовь одноклассников. Все просто обожали этого мальчика.
– Кроме вас.
– Я его ненавидел. Должен признаться, что сам я был хилым и совершенно не спортивным мальчишкой. И у меня совсем не было друзей.
– Надо же! – улыбнулся Ангюст. – Вас уже в детстве не любили!
– Хотя я старался изо всех сил, чтобы меня полюбили. Но сколько я ни старался, у меня ничего не получалось.
– И с возрастом вы не преуспели.
– А Франка любили, поэтому с каждым днем я ненавидел его все сильней. В ту пору я еще верил в Бога. Однажды воскресным вечером, уже в постели, я принялся горячо молиться. Это была молитва, подсказанная самим дьяволом: я просил Всевышнего убить мальчика, которого ненавидел. Долгие часы я молил об этом Бога.
– Легко догадаться, что было дальше.
– На следующее утро в наш класс вошла опечаленная учительница и со слезами на глазах сообщила, что этой ночью у Франка случился неожиданный сердечный приступ, и он умер.
– И вы, конечно, решили, что это произошло по вашей вине.
– Но это действительно произошло по моей вине. Если бы не я, с чего бы это вдруг абсолютно здоровый мальчик умер от сердечного приступа?
– Если бы это было так просто, на земном шаре почти не осталось бы живых.
– Мои одноклассники заплакали. Ну, и как положено в таких случаях, звучали фразы: «Первыми всегда уходят лучшие», и т. д. А я думал: «Конечно, лучшие! Стал бы я так молиться, если бы он не был лучшим!»
– И вы решили, что Бог услышал вашу молитву? Вы ведь никогда ни в чем не сомневаетесь.
– Поначалу я торжествовал: я победил! Теперь этот Франк больше не будет мне мозолить глаза. Но вскоре я понял, что смерть мальчика ничего не изменила в моей жизни. Для своих одноклассников я по-прежнему оставался гадким утенком, которого никто не любит. Напрасно я думал, что главное для меня – освободиться от своего соперника. Как я ошибался! Франка забыли, но я вовсе не занял его место.