Космическая одиссея 2201
Шрифт:
– Нам сюда, - сказала Веики. Они вышли из административного здания, внутри которого остановился невидимый для прочих дипломатический вагон, - Сегодня проводится ежемесячное всеобщее собрание и банкет. Здесь также заключаются и все основные деловые контракты. Да, все дипломаты, конечно же, предупреждены о вашем визите, так что готовьтесь к усиленному промыванию мозгов.
Увидев замешательство друзей, Веики снова засмеялась. Она как будто наслаждалась возможностью ставить всех в тупик и смотреть как они будут "решать проблему".
–
– Это как привычка, Веики. Если ты с детства ешь что-то определенное, то очень трудно вдруг отказаться.
– Если подумать, - вставил Майк, - у всех у нас есть свой халяль, только мы так к нему привыкли, что даже и не воспринимаем как какие-то особые правила. Например, мы же не едим тараканов и пауков, хотя они вполне съедобны.
К ним приблизился какой-то человек в смешном наряде. Джонс еле сдержался, чтоб не рассмеяться. На человеке была меховая шапка и черный тулуп. Торс опоясывала красная лента с висящей на ней кривой саблей. На шее висел орден в виде золотого полумесяца.
– Вам не жарко?
– Не удержался Майк.
– Что говорит этот басурман ?
– неожиданно заговорил по-сибирски странный человек.
– О! Мы тоже знаем сибирский!
– обрадовался Джон.
Тот даже подпрыгнул:
– Какой еще "сибирский"?! Наш великорусский язык вы смеете сравнивать с диким наречием варваров и безбожников?
– Мы не хотели вас обидеть, мы же с другой планеты, - попытался загладить ошибку Джон.
Незнакомец подозрительно покосился на него.
– А, так это вы те самые басурмане из космоса... погрязшие в грехе и безбожии... Ничего, наша великая вера доберется и до вас....
– Без сомнения, без сомнения... А скажите, какую страну вы тут представляете?
– Великий Аллах, какая темнота... впрочем для басурман с другой планеты простительно... Я - уполномоченный посол Московской Ичкерии, выполняющий также обязанности генерального консула Волжского Ханства, Ахмед Иванов! Великая матушка Русь!
Он гордо задрал свою нечесаную бороду кверху.
– А спроси его, - Майкл так и не научился говорить по-сибирски, хотя все понимал, - Русь была всегда православной страной, как так случилось, что они отказались от такого важного национального столпа?
Джон перевел.
– Православие? Вы имеете в виду это лживое жидовское учение, которым сионисты спаивали великий русский народ? На самом деле мы всегда тянулись к правильной вере, но в условиях всеобщего сионистского заговора... А почему он не говорит на нашем великом могучем умиротворенном языке? Он не сионист случайно?
Великий посол с прищуром поглядел на Майкла. Рука опустилась на рукоять сабли.
– Нет, нет, что вы! Он учится, он уже все понимает!
– Я учус, я панемау!
– Ну ладно... А как тебя зовут? Майк... хм... ну и имя... а тебя? Фи... Джон.
– А меня Мухаммед.
Посол засиял. Он схватил Джонса под руку и потащил в сторону.
– Слушай, кореш... мне, знаешь, что надо... Мы тут недавно сделочку с этими узкоглазыми заключили.
Зал постепенно наполнялся людьми. Кроме дипломатов и разных подозрительных типов, бродивших по залу несомненно с целью побольше подслушать и подглядеть, вокруг кружили молодые люди в белых перчатках и белых же фартуках поверх все той же стандартной униформы невнятного цвета с подносами, на которых были выставлены безалкогольные напитки и сладости.
Как только Джонс избавился от Московского посла, так его тут же подхватил под локоть похожий на длинную плоскую вяленую рыбу господин с брезгливо поджатыми губами. Господин процедил что-то непонятное сквозь зубы, обращаясь к Джонсу.
Штурман деликатно освободил локоть:
– Простите, что за язык, не разберу?
Незнакомец разразился возмущенной тирадой, в которой Джонс с удивлением разобрал несколько знакомых слов. Продолжая прислушиваться к странным интонациям речи дипломата, он, наконец, понял, что говорит тот на самом что ни на есть английском, но каком-то странном, смешно звучащем, с незнакомыми оборотами и выражениями. Он подозвал образованных Майкла и Джона, те пришли в восторг.
– Вот это да!
– вскричал Джон.
– Настоящий британский жаргон!
– И не просто британский, - добавил Майк, - это оксфордский слэнг, очень популярный накануне капитуляции перед исламистами. Даже не подозревал, что он еще существует...
– Сэр!
– Незнакомец презрительно выпятил острый подбородок, - Жаргон - это ваш омерзительный американский говор, который вы еще и завезли на другую планету... Только ваше незнание как-то вас и извиняет. Да будет вам известно, что то, что вы (по дремучему невежеству, граничащему с преступлением) называете "капитуляцией", есть древний и нерушимый союз Великой Британии с великим Мирным учением? Известно ли вам, что наша дружба насчитывает века?
– О да, разумеется!
– недобро улыбнулся Майк.
– Если не ошибаюсь, еще в конце двадцатого века ваши университеты и средства массовой информации были скуплены на корню исламистами... Собственно, с этого и началось Умиротворение. Кстати, как поживают драгоценные Бибиси и Гардиан?
– О, очень мило с вашей стороны знать наши знаменитые рупоры миротворства. Эти агитаторы правды и клеймители сионизма прекрасно поживают и продолжают сеять семена мира во всем мире!
– А с кем мы имеем честь, простите?
– вступил в разговор Джон Каббот.