Космическая опера. Сборник фантастических романов
Шрифт:
— Логан, не надо так переживать. Давай лучше любоваться восхитительным закатом Сириуса. Посмотри, разве это зрелище не великолепно? Так таинственно и необычно! Я никогда не думала, что один заход может настолько отличаться от другого!
Роджер глубоко вздохнул, отошел в сторону и побрел вокруг корабля, пытаясь придти в себя после услышанного.
***
Дайрус Больцен благодаря, как он сам признался, тому факту, что корабль обеспечения был на планете всего три недели назад, устроил очень приличный обед.
— Хоть мы и расположены
Дама Изабель расценила это заявление как комплимент и поспешила перевести разговор в свое русло.
— Так вы считаете, что мы можем достичь понимания у бизантьяров? — спросила она. — По своему поведению они кажутся очень далекими от людей.
— В каких–то случаях это так, а в каких–то — нет. Иногда меня просто поражает, как близки порой оказываются наши суждения. А иногда я просто недоумеваю, как одни и те же простые вещи можно рассматривать под такими разными углами зрения. Скажу вам больше: если вы хотите, чтобы ваша программа нашла отклик у бизантьяров, то ее надо делать, учитывая их обычаи.
— Естественно, — согласился Бернард Бикль. — Мы к этому готовы. Какие–нибудь у вас есть конкретные предложения и пожелания?
Больцен налил всем присутствующим вина и на некоторое время призадумался.
— Что ж, давайте порассуждаем. В первую очередь важен цвет, они к нему очень чувствительны. Желтый — это цвет бродяг и деклассированных элементов, поэтому все отрицательные персонажи должны быть одеты в желтое, герои и героини — в синее или черное, а второстепенные персонажи должны быть в сером и зеленом. Немаловажен и вопрос секса или любви, романтики — называйте это, как хотите. Дело в том, что у бизантьяров довольно странный способ размножения и три различных сексуальных процесса, причем на два из них способны все особи. Поэтому, если в этой области вы не сделаете некоторых изменений, то возможно сильное непонимание. У них нет такого проявления чувств, как поцелуи или объятия, избранного партнера бизантуры просто опрыскивают липкой жидкостью. Но я сомневаюсь, что вы сможете подогнать соответствующие сцены под такой стандарт.
— Скорее всего — нет, — согласился Бернард Бикль.
— Ну, давайте подумаем еще… насколько я помню «Фиделио»… там ведь некоторые сцены изображены в пещере, не так ли?
— Совершенно верно, — сказала дама Изабель, — почти весь второй акт.
— Вы должны помнить, что пещера для бизантьяра — это священное жилище. Бунтари, возмутители спокойствия выселяются в долину, где сбиваются в банды. Между прочим, предупредите своих актеров, чтобы они никуда не ходили в одиночку. Бродяги не обязательно должны быть агрессивными, но могут быть слишком непредсказуемыми. Особенно, если у них в руках есть камни.
— Так, так, так, — медленно
— Нечто подобное я и предлагал, — кивнул головой Больцен.
— Что ж, так мы и сделаем, — объявила дама Изабель. — Стоило ли проделывать такой путь, чтобы разочаровать нашу публику?
— Действительно, зачем разочаровывать? — отозвался эхом Бернард Бикль.
Дайрус Больцен продолжил:
— А теперь о костюмах. Вы знаете, как кьянты называют нас на своем языке? Небесные вши. Да–да, именно так. Как я понимаю, они испытывают к нам дружелюбное презрение. В их глазах мы — раса, которую надо эксплуатировать, эксцентрики, готовые менять сложные металлические предметы на полированные камни!
Дама Изабель беспомощно взглянула на Бернарда Бикля, который спокойно разглаживал усы.
— Надеюсь, — растерянно сказала она, — наш спектакль поможет им изменить свою точку зрения.
— И опять–таки… я, правда, не знаю, рискнете ли вы зайти так далеко, но, с точки зрения вашей аудитории, спектакль будет иметь успех лишь в том случае, если они смогут отождествить себя и свою жизнь с тем, что будут показывать актеры.
— Но мы же не можем переписать оперу, — взмолилась дама Изабель, — в таком случае мы будем играть уже не «Фиделио», а непонятно что.
— Я все понимаю и не собираюсь ничего рекомендовать вам, я просто стараюсь снабдить вас информацией, которую вы можете как принять к сведению, так и проигнорировать. Например, если вы оденете ваших актеров, состоящих из «небесных вшей», в костюмы бизантьяров, то достигнете большего внимания.
— Все это очень хорошо, — запротестовала дама Изабель, — но скажите мне, ради Бога, где мы можем сейчас достать такие сложные костюмы? Это же просто невозможно!
— Пожалуй, в этом плане я могу вам помочь, — сказал Дайрус Больцен.
Он опять налил всем вина и принял задумчивый вид. Дама Изабель и Бернард Бикль терпеливо и внимательно следили за ним.
— У меня на складе, — наконец сказал он, — есть какое–то количество дубленых шкур бизантьяров, предназначенных для Британского музея. Они вполне могут подойти вместо костюмов, по крайней мере, мне так кажется. Если хотите, я могу распорядиться, чтобы их привезли вам на корабль. Все, что я прошу, так это поаккуратнее обращаться с ними.
— Вы очень добры, — сказала дама Изабель. — А что думаете по этому поводу вы, мистер Бикль?
Бернард Бикль захлопал глазами.
— Ну… Я определенно согласен с тем, что раз уж мы намерены заинтересовать космические народы му зыкой, именно земной музыкой, то мы должны честно приложить для этого все наши усилия.
Дама Изабель решительно кивнула головой:
— Да, именно это мы и должны сделать.
— Хорошо, я отправлю шкуры к вам на корабль, — заключил Дайрус Больцен.