Космическая полиция (трилогия)
Шрифт:
Он не стал угрожать им наказанием за убийство или даже простые правонарушения. Наказание за убийство полицейского было только одно, и по сравнению с ним любое заключение — ничто, а он, будучи космокопом, имел право не просто вынести приговор, но еще и осуществить его. За всю свою служебную карьеру Эван еще ни одного человека не пристрелил вот так просто, но поскольку арестованные этого не знали и видели только черные дула, торчавшие из серебристо-серого графлара сьюта, который, казалось, был способен к бою даже без оператора внутри, то они явно не в состоянии были поинтересоваться, скольких он прикончил до них.
«Господь видит — многих. В разных перестрелках, — думал
У арестантов был насмерть перепуганный вид. Они ожидали чего угодно — только не этого. Иногда сухое, педантичное перечисление правонарушений наполняет некоторых преступников таким осознанием своей предполагаемой важности, что они начинают ржать и подкалывать полицейских, но Эван никогда не видел, чтобы кто-нибудь смеялся после предъявления космокопом обвинения в убийстве. Слишком многие знали, что устав Солнечного патруля дает космокопу право быть одновременно судьей, присяжным и палачом. Куда меньше народу знало, как редко применяется это чрезвычайное право, и уж не делом Солнечного патруля было просвещать преступников на этот счет.
Космокопы, особенно операторы сьютов, казались ребятами суровыми, но на самом деле в душе-то они были куда мягче. Их довольно часто подвергали жесткой психологической проверке, чтобы вовремя отсеять паршивую овцу. А после увольнения из сил Британского министерства обороны с репутацией слишком скорого на расправу Эвана пропустили через более жесткую, чем обычно, проверку. Потом было даже забавно об этом вспоминать — психологи ожидали получить из Вооруженных Сил бешеного убийцу со спусковым крючком вместо мозгов. И как же они были разочарованы после того, как тесты показали обратное! Забавно было еще и то, что Вооруженные Силы происходили по прямой от «летучих отрядов» [24] и, если еще больше углубиться в прошлое, от сыщиков уголовного полицейского суда, а эти ребята, если отбросить слухи, были слишком вышколены и слишком сильны в их среде были традиции, чтобы начинать палить, когда надо всего-навсего произвести обычный арест.
24
«Летучий отряд» — подвижной полицейский отряд, подразделение уголовного розыска в Великобритании.
Конечно, если уж перестрелка сама напрашивается, то можно и пострелять…
А Джосс вообще не смотрел на арестантов — пусть попотеют, пока он будет возиться со своим ноутбуком, изображая бурную деятельность. Один только Эван видел, что его напарник просто играет в какую-то компьютерную игру.
— Сейчас приговор вынесешь или как? — спросил он достаточно спокойно, чтобы это можно было счесть за реплику в разговоре, но достаточно громко, чтобы арестанты могли расслышать, если прислушаются.
Джосс оторвался от игры и с печальной задумчивостью посмотрел на шестерых арестованных.
— Я бы повременил, — ответил он так же негромко. — Может, кто передумает и перестанет упираться, да к тому же нам нужен врач, чтобы потом подписать свидетельства о смерти. Будет, кстати, независимым свидетелем. Не хочу втягивать местных в это дело, и так шуму будет предостаточно.
— Да уж. Незачем разводить лишние бумаги. — Эван повернул к дверям, сьют тихонько загудел, повторяя его движения. «После того как я на них надавил, беднягам надо прийти в себя». — Ладно. Нам тут торчать некогда. Есть и другие дела. А когда займемся ими?
— Обычно это делают
— Хорошо. Отчеты любят круглые числа. — Эван открыл дверь и вышел, гадая, сколько арестованным понадобится времени, чтобы осознать, что происходит.
Прошло не более полусекунды.
Один сломался, как только Джосс встал из-за стола, рванувшись со скамьи, на которой они сидели, словно цыплята, связанные и готовые для жарки. Он что-то отчаянно и бессвязно орал, и этого хватило, чтобы выбить из колеи и остальных. Почти минуту Эван не слышал самого себя, проклиная в душе тех, кто сделал в камере такую акустику. Возможно, это было делом рук самого шерифа — вполне в духе человека, который предпочитает стальные наручники пластиковым стяжкам. Джосс зажал ладонями уши, умудряясь в то же время держать под мышкой ноутбук.
А Эвану вся эта сцена сразу же напомнила одну из самых странных картин Иеронима Босха, на которой в адских мучениях корчились грешные души. «Теперь ты сам выслушаешь темную цитатку, малыш», — с довольной улыбкой подумал он. Он был доволен потому, что ему даже было тяжело изображать бессердечную жестокость. Пусть форма космической полиции и черная, но эсэсовских молний у них на воротнике не имелось.
— Как я понимаю, — сказал он, и громкоговоритель прибавил раскатистости его голосу, — у вас все-таки есть что нам рассказать?
Пало молчание. После 180 децибел шума было странно, что не упал еще и потолок. У Джосса звенело в ушах. Он покачал головой и бросил на Эвана злобный взгляд «почему ты меня не предупредил?», затем отошел в сторонку, чтобы арестованные могли в полной мере насладиться созерцанием надвигающегося на них сьюта. Они попятились, но Эван наступал. Пространство купола позволило ему сделать шесть шагов до двери, сметая всех на своем пути прежде, чем он уперся в стену, припечатав к ней пятерых подозреваемых. Бедняги были просто размазаны по кривой стене, так что не могли даже прямо стоять. Не так-то приятно смотреть снизу вверх на тускло-серую гигантскую фигуру, но деваться им было некуда — когда человек испуган, он может либо просто смотреть, не в силах сдвинуться с места, либо пускается во все тяжкие, но бежать сейчас им было некуда.
Эван медленно сосчитал про себя до десяти, затем деполяризовал шлем, постаравшись, чтобы выражение его лица было ничуть не приятнее, чем безликость шлема. Иногда грубые черты лица имеют свои преимущества — никто не станет сомневаться в твоих намерениях, в сьюте ты или без.
— Полагаю, — сказал он, — что вам надо выбрать кого-нибудь одного, чтобы он говорил за вас всех. Запомните — у нас с напарником дел по горло, так что давайте ближе к сути.
Арестованные зашептались. Эван слышал выкрики: «Ты!» «Нет, ты»! «Расскажи им про туристов!» — и всякое такое прочее, вперемешку с яростными протестами и отказами выступать.
Он старался не смотреть на Джосса дольше двух секунд, поскольку у того ноздри и губы подрагивали от еле сдерживаемого хохота. Неудивительно — сам Эван еле удерживал свирепое выражение лица, необходимое для роли злого копа. Ну, ему-то проще — если сорвется, можно поляризовать шлем и отключить микрофоны, но вот Джоссу это не поможет.
Наконец один из арестантов шагнул вперед. С короткими рыжевато-каштановыми волосами и щетиной такого же цвета, он весьма походил на человека, которого взяли за разработку ржавого металла на поверхности Марса.