Космическая шкатулка Ирис
Шрифт:
– Нет! – он встал, – нет у меня времени. Оставим на потом. Может, я действительно переправлю казну к матери в тайник, чтобы иметь свободу для тебя. А так, я буду как пёс на привязи. Лаять на каждый шорох. Вот я влип!
– Хорошо, – разумно согласилась Арома. Ей было не привыкать к длительному отсутствию телесной радости. Пусть любимый хранит сокровища, а она, Арома, постарается найти Радослава и уговорить его выполнить данное некогда обещание. Отвезти её с Капой и сокровищами на родной континент. На небесной машине. А поскольку Арома была умненькой, она знала, что тот, кто умеет ждать, всегда выигрывает. К тому же она верила в свою удачу.
– Только не позволяй своей матери опустошать сокровищницу до времени, – опять попросила она.
– Да тебе-то что! Ты-то чего понимаешь? Ты-то тут с какого бока прилепишься к сокровищам?
И тут Арома не сдержалась и выложила Капе свой план. Арома хотела, чтобы Капа стал её навсегда.
– О какой небесной машине ты рассказываешь? – задохнулся Капа, поняв, что тут, на континенте, существуют и другие небесные бродяги. Не только тот, кто был его отцом, кто спас его из пасти смерти. Не только Фиолет – возлюбленный Ивы.
Ива… при воспоминании о ней Капа застыл глазами в том прошлом, где так сильно её любил и был ею не любим. Ему стало больно. Где? В душе, в сердце, в голове, всюду. Ничего не может быть горше, чем любовь, на которую не отвечают. А разве настолько уж и хороша эта Ива? Удивительно, но хромая она нравилась ему больше, чем когда стала здоровой. Возможно, причина была в том, что при телесном недостатке она казалась более доступной. А так, она и вовсе стала такой же недосягаемой, как облако в небе. Как миражный лик, к которому даже не прикоснёшься. И такой же ускользающей и тающей с каждым мгновением. Благодаря вспыхнувшей страсти к загадочной и золотой Ароме, явно прожившей непростую и насыщенную жизнь на своём загадочном континенте, захватившей его так, как только в самом начале захватила его юная девственная Вишенка, облик светлой Ивы уже плохо и вырисовывался при попытке его воссоздать. Да что Ива! Пусть выходит замуж за своего мелкого Ручейка, так и не дотянувшего до величественного имени Светлый Поток.
– Любимый, тот человек не мой. Он – друг Андора, мужчины моей сестры Лотос Рассвета. Он прилетал к нему на наш континент в большой дом Андора. А я вместе с женщиной Андора Лотос Рассвета вышивала шелка для его дома. Радслав прилетал на своей небесной машине. Он волшебник. И Андор – волшебник.
Выходило, что и на континенте желтых людей жили небесные странники? Но Капа слабо верил, что неизвестный Радслав так уж бескорыстно помог Ароме попасть сюда. Чем же она ему отплатила? И кто такой был тот Андор?
– Ты была любовницей небесных бродяг? – спросил он напрямую, испытывая нешуточную ревность к её неизвестному прошлому.
– Нет, – ответила Арома, свято тараща свои чёрные, узкие и длинные глаза в пушистых ресницах. Капу сводил с ума её загадочный взгляд. Она умела, когда хотела, ласкать его и глазами, и он млел от такой ласки, как и от реальных её прикосновений. Он поцеловал её глаза, улавливая губами ресницы.
– Не надо! – отвергла она такую ласку. – Целовать глаза нельзя. Это предвещает разлуку. Целуй лучше грудь, – и она подставила ему резко пигментированные, почти коричневые соски. Он присосался к ней, впервые вдруг затосковав о пышной, великолепной груди Вишенки с её розовато-нежными сосцами. Это был, пожалуй, признак его пресыщения Лотой.
– У волшебников есть свои девушки, – пояснила Арома. – Очень красивые, рослые и синеглазые. Одна из них и есть телесная радость Радслава. Зря ты меня упрекаешь в том, что он моя телесная радость. Только ты. Только твоё большое мужское достоинство самое красивое из всех существующих на свете, самое мне желанное…
Капа опять блаженно растянулся, отдаваясь её рукам и ищущим губам.
– Ты один, с кем я хочу жить в большом доме на родном и прекрасном, тёплом и красочном континенте. Наши люди добрые, не любят драться, боятся убивать, громко ругаться тоже не любят. Наше солнышко белое и сияющее, небо яркое, озёра и водопады синие. Кругом цветы всех расцветок, птицы всех размеров, а злые звери живут в глухих лесах, куда не ходят люди. Правда, есть кусачие насекомые. Но они и тут есть. Даже в моей лачужке, обтянутой шёлком изнутри, я была счастливее, чем богачи тут в своих больших домах. У них такие мрачные лица, что сразу видно, счастья нет у них. У наших мужчин нет бороды, а тут все бородачи. Когда я впервые увидела Андора и Радслава, я их ужасно боялась, думала, что они демоны, а не люди. Но Андор и Радслав очень добрые. Они же волшебники. Они, хотя и бородачи, другие, чем мужчины тут. Ты один здесь похож на них. Такой же рослый, глазастый и сильный. Если бы не ты, мой любимый, я бы давно сбежала отсюда даже с пустым сундучком.
– Ты сама волшебница, – прошептал Капа, переполненный желанием к своей златолицей рассказчице. Её губы шептали свою повесть при одновременном беглом касании к его телу, они были налиты ответной страстью к нему, подобной которой он никогда и ни от кого не получал. Вишенка любила его иначе, проще. Может, чувства её были и сильнее, глубже, но она так не умела ласкать и располагать к себе. И настолько сильно распалять желание не умела, как и продлевать наслаждение, неимоверно усиливая оргазм. Что тут было больше, любви или особой техники, искренности или игры, Капа не понимал.
– Ты возьмёшь сокровища и привезёшь сюда. Пока никто не хватился. Ведь «ночные звезды» маленькие. Они не слитки, которые имеют вес. Конечно, алмазы тоже чего-то весят, если их много. Но ты возьми столько, чтобы спокойно уйти, а не так, чтобы нельзя было сдвинуться с места. На континенте мы продадим «ночные звёзды» менялам за слитки. Купим себе большой дом на возвышенности, где поют ветра и много свежего воздуха. Рядом будет сиреневое озеро с белым песком. Сад с цветами и плодами. Никто и никогда не найдёт тебя. Никто ни о чём не спросит. Жизнь короткая, любимый, а жизнь с тобою будет для меня бесконечной радостью. Я буду с тобою до самой твоей иссушающей старости. Никто и никогда не вызывал у меня таких мыслей, какие возникли у меня при взгляде на тебя. Ты пришёл в мой сон, когда я тебя и не знала. И я ждала тебя, потому и терпела тут холод и унижения, тяжёлый труд от утра и до вечера. Радслав говорил мне, что тут будет трудно. Он отговаривал. И Андор отговаривал. И Лотос Рассвета отговаривала. Но я так хотела большой дом…
– Разве тут у меня маленькое жильё? Разве тут ты работаешь как прежде? Ты носишь шикарные платья, ты – хозяйка в маленьком, но своём ателье. Чем тут плохо? Зачем нам алмазы в таком количестве, когда у меня и так всё есть?
Она замерла, прекратила свой ласкающий массаж, – Ты согласен принять мой план? Если нет, то я одна уйду к Радславу со своим полупустым сундучком. Я улечу отсюда, даже оставаясь бедной по-прежнему. Моя лачужка мне дороже твоего просторного и изукрашенного этажа в высоком и многонаселённом доме. Вокруг моей лачужки душистая природа и теплынь круглый год. А тут частый холод, каменная теснота улиц, злые люди, даже дожди тут холодные, даже пыль злая. От неё воспаляются глаза и чешется кожа. Деревья только там, где никто не живёт, озера стылые и серые, реки такие, что в них утонешь, едва войдёшь – сводит ноги, даже вода тут кусает людей!
– А у вас там в воде живут всякие хищные рептилии. Я читал об этом. Жуткие лихорадки, змеи ядовитые, пауки размером с тарелку и со страшным ядом в пасти. Жара такая, что мозги плавятся, поэтому вы все тупые и ленивые. Нет там ни городов, ни скоростных машин, ничего!
– Мне нужен ты, а не скоростные машины на шумных и страшных дорогах, где постоянно аварии и гибнут люди. Мне нужен мой дом на возвышенности в тени сизых и душистых садов, а не отделение в доме, где и внизу, и вверху живут чужаки, не видящие во мне человека. Они презирают меня за золотой оттенок кожи, за другие глаза, а разве я не красивее многих их женщин? Не всех, но многих. Не хочешь, оставайся. Люби тех, кто тут родился. Я сегодня же иду к Радславу. Я сяду на скоростную дорогу и найду его дом в пригороде. У меня есть его адрес.