Космическая шкатулка Ирис

Кольцова Лариса

– Означает ли это, что твой сын тут править будет?

– Что значит «править будет»? Оказывать управляющее воздействие на много векторные процессы развития социума, так правильнее. И не один же он останется. Тут людей-то сколько! Тут создана целая база управленцев. Тут после очищающего, но и много что порушившего катаклизма всё изменилось против тех лет, как тут Разумов, доктор Штерн, Рахманов, а также и Венд с сыном Рахманова обитали и управляли вашей базой. А ты думал?

– На златом крыльце сидели царь-царевич, король – королевич, художник, портной. Кто ты будешь такой? – вдруг пробубнил Кук. – Выходит, Ландыш нашла своего королевича? Твой сын? В него она влюбилась так, что пьяная от потрясения

пришла после одной прогулки?

– Руднэй? Да, Кук, скрывать уже нечего. Она не влюбилась. Тут другое. Тут послание свыше было, тут направление было задано теми, кто и привёл её сюда, используя тебя и Пелагею. Видишь ли, только от неё могут быть дети у моего сына. От местных женщин потомства быть не может.

– Так издали и просчитали всё? Как же умудрились?

– Это ты в три-д формате живёшь. А они в более многомерном мире живут. Ты же не считаешь, что более просто устроенные структуры не важны для более высоко организованных? Всё же взаимосвязано. Одно без другого существовать не может. Жизнь всегда питается жизнью, как кто-то из ваших сказал. Но питаться вовсе не означает людоедского пиршества. Для еды разум ни к чему. А у тебя он же есть?

– Тогда скажи, как же Венд и прочие наши бродяги наплодили тут немало детей, как я осведомлён?

– Исток контактов уж очень дальний, а дальнейшее течение всех событий запутанное. Кто и как посодействовал в самом начале гибридизации, я не знаю. Но последующие земляне, входя в приятельский контакт с местными красавицами, давали потомство только от гибридных женщин. И никак иначе. А потом, Артём, под наслоением лжи и правды, именуемой историей, когда факт от вымысла уже не отличишь, настолько всё спрессовалось и спуталось, какая тебе разница, как оно всё начиналось? Кто запустил программу вселенской жизни, тот о том ведает. А нам, похоже, не расскажет.

– Объяснил. Главное также, как и все наши путаники всегда и всё объясняют, когда всё ясное для них темно, а всё тёмное – яснее ясного. Да мне-то что? За бесплатное, можно сказать, гостеприимство спасибо. Погуляли тут, подышали, покупались. Ягоды опять же, плоды и даже молоко. Мы хоть от синтетики своей отдышались. Славно всё было. Безопасность и тишина. Значит, дедушки Разумова тут нет? Чего же дед – джин из бутылки, то есть из камня, мне набрехал?

– Он так и не исцелился от уклонения в ложь. Хагор то есть. Боялся, что ты не дашь согласия. Боялся прибегать к грубому шантажу, а долгим объяснениям не всегда есть вера.

– Да уж куда грубее? Шантаж-то как раз и был. Но я не в претензии. Путёвка на очередной курорт оплачена заказчиком доставки. Жена и дети довольны, как я понимаю. Опять же Алёшка, мой младший сын, выучился тут на просторе всему, чему и надо. Валерка уж точно доволен. Бродил едва не каждую ночь к вашим прелестницам. Ландыш? Вот это она сама мне и расскажет. А ну как не захочет она тут остаться?

– А что ей Земля? Разве она там родилась? А тут у нас красота. Да всякой женщине, где любовь, там и Родина.

Сомнения при отсутствии выбора

– А ну как её разлюбит твой сын? – спросил Кук. – Куда ей тогда в чужом мире? А нас рядом уже не будет. Вике – мамке в коленки не поплачет, не пожалуется. Да и дочь её тут. Мы Виталину ей не оставим!

– Она сама всё решит, Артём. Какая дочь, если речь о таком важном деле идёт? А ты о какой-то пустой влюблённости болтаешь. Дети нужны моему сыну. Ясно тебе? Для продолжения его родовой линии. А то Инэлия мечтала подсунуть ему свою приёмную дочь, чтобы я был побоку. А выяснилось что? – он замолчал.

– Что?

– То. Дочь её приемная и сын мой приёмный одного отца дети.

– Да ну? Вот Венд расстарался! А он мог. Он такой был ярый. Он и после шести десятков лет не остыл ничуть. Хотя и изображал из себя нечто

духовно-аскетическое.

– Ты её дочь воспитаешь на Земле. У вас там браки давно пережиток, а детей все любят и о них заботятся. А Ландыш себе новых ребят нарожает.

– Кто ж такая Инэлия?

– Да так. Тебе к чему наши племенные распри? А она не сдалась! Нет. Не такова Инэлия, цветочек поникший, лишь по видимости. Она дурман, трава наркотическая. Любого увлечёт своим пахучим соком. Другого припасла на главное место, чтобы моему Руднэю местечко поплоше выпало. А то, чтобы он и вовсе из проекта выпал на обочину. Шутишь, старушка – ангельские глазки! Пока я тут, я её отслеживаю. Тем-то, кто сверху, им без разницы. Руднэй, другой кто. Лишь бы к заданным параметрам подходил, входя выверенным пазлом туда, куда и необходимо. Да мне это не безразлично! Я-то, тут живя, познал, что есть любовь. Что есть боль за близкую душу! Понятно тебе моё разъяснение?

– Ещё как. Ты доступно всё излагаешь. Лжи я не чую. Я же человек проницательный, не буду скромничать.

– Я так тебя и разгадал. Ещё издали, как увидел впервые в горах, подумал; с этим человеком я найду общий язык сразу.

– Чего же так долго разгадывал? – опять подковырнул его Кук. Он успел нащупать уязвимую точку старика. Тот был выпукло самолюбив, вспыльчив и гневлив. И несколько пощекотать его по таким вот не отрегулированным стрункам ему было в удовольствие.

– Будто непонятливый! Повторяю. О себе я также заботился. Выверял свои позиции. Укреплял свои достижения. Сына обеспечивал подушкой безопасности, если употребить вашу терминологию. Не сразу же было бросаться без прочных договорённостей в объятия бывших врагов. Для них я пылинка несущественная. А себе-то я таким не кажусь. В пыльной кладовке валяться не хочу. Опять же сын любимый и единственный, чем душа моя и жива. Я, может, ради него тут умру, как дни мои окончатся. Внуков хочу узреть, подышать их духом чистым и слово первое, чистое в нежную младенческую душу вложить. Я сам буду родоначальником и перво предком. Что мне корни моих неведомых предков? Они и без меня могучи и необъятны в своих глубинах. Хотя, конечно, всякая малая часть целому нужна. Для полноты его. Только дураки тёмные иначе мыслят. Душами разбрасываются как мусором каким. А разумная душа это тебе не песчинка, а и ту кто-то создал, кто-то наделил её собственной вибрацией. Нет ничего пустого и ненужного в Мироздании. И не заигрывайся! Я тебе не струнный инструмент!

Тут уж Кук присмирел. Дедушка был точно волшебником, если в понятиях архаичной древности, а так, по-современному, представителем более высоко разумной звёздной расы.

– Ты несколько циничен, Артём, в смешинки и прочие легковесные снежинки играешь, жонглируешь. А тут речь о будущем целой планеты. Ты вот и Венда своими играми погубил. Он твои игрушки за серьёзные вещи принял. Он вообще был серьёзен, хотя временами умилял и меня своим умудрённым видом трёхлетнего карапуза, поучающего взрослого человека. Ему было-то всего и ничего, как я его впервые увидел. От силы тридцать лет всего. Да и сгинул он так рано! – Старик покачал головой. Однако, он стоял как скала, а Кук уже переминался с ноги на ногу, пока дед не указал ему на удобный камень на берегу. Они подошли, и Кук сел.

– Устал, Артём? Чего же в гости не позовёшь? Мне любопытно будет. Чайку вашего попьём. Посидим в уюте домашнем.

– Тут отлично. Природа дышит, озеро блещет, тенистые кусты благоухает. Вон вымахали выше роста человечьего. Тут и есть природный чертог. Чего в помещении торчать? Если ты устал, так я и на траву сяду, а ты сюда садись.

– Я не устаю никогда, Артём, – сказал старик серьёзно. – У меня несколько другая физическая организация, чем у тебя. Хотя по виду я, как и ты.

– Как я? Ну уж нет. Ты хрыч, батюшка, а я муж ярый.