Космическая шкатулка Ирис
Шрифт:
– Один живёшь? – спросила Инэлия.
– Да. Жена умерла. Вот и подумал я, вдруг ты захочешь на склоне лет ко мне вернуться? Я человек решительный и честный. Что задумал, о том и говорю, чтобы впустую время не жевать.
Инэлия засмеялась. Колаф заворожено следил за нею. Было очевидно, как потрясён он её внешней молодостью, как живы в нём все прежние чувства. Инэлия хотела уже встать и уйти по своим делам, мало заботясь об этикете вежливости с тем, кто был для неё всё равно что призрак, забредший из забытых снов. Но передумала и осталась. Он нежно тронул её белоснежные пряди, – Только волосы у тебя и изменились. Белые какие стали, как свежевыпавший снег в высокогорьях. А так ты всё та же – лучезарная, единственная такая.
– У меня Хор-Арх в пожизненных уже избранниках, – Инэлия вздохнула. – Дочь тут рядом живёт с детьми
– Какая же ты старуха! – неподдельно вскрикнул Колаф. – Ты рядом со мною смотрелась бы как моя дочь, а то и внучка. Опять ты загадываешь мне загадки, Инэлия.
– Какие ещё загадки, Колян?
– Ну вот! Опять этот Колян… Не забыла ещё? А слышал я, что ты памяти о прошлом начисто лишилась. Значит, помнишь его, своего Рич-Арда…
– Когда-то помнить о нём было непереносимой скорбью для меня. А теперь нет. Всё стало, вроде как, посторонним, ничейным или придуманным, как некий вымысел, воплощённый в буквах сочинителем для развлечения или утешения любителей чтения. Кто взял в руки книгу, тот и переживает все мои прошлые горести, а уже не я. Ты был хороший человек, Колаф, в отличие от твоего брата Корца по прозвищу Коряга. Его действительно умертвили?
– Да. Тон-Ат лично совершил над ним акт мести за все его злодеяния. Давно же было…
– А ты знаешь, что это Ричард и придумал ему прозвище Коряга? За его кривые ноги, непомерно длинные руки и несуразную гребнистую голову, сидящую на толстой шее. Ты вот был ничего себе, а он в кого и уродился таким?
– То был давний грех моих родителей. Подробностей не знаю. Виной всему было неудачное расовое смешение. Отец был первым браком женат на женщине, принадлежащей к практически исчезающей расе гребнеголовых. У них же не только волосы были красные, но и души, воспламеняющиеся от любого желания так, что они целиком превращались в бушующее пламя безумия. Я и сам настрадался от Корца. Он считал меня тем, кто урвёт большую часть отцовского наследства. В результате отец лишил его всего и изгнал прочь от себя. Да что это, Инэлия! Зачем говорить о нём? Нет ли более приятных тем?
– У меня нет приятных воспоминаний о той жизни, о которой ты пришёл мне напомнить.
– А как же Ричард?
– Замолчи! – закричала Инэлия, ярко розовея щеками от гнева. – Я всё уже тебе сказала. Не напоминай о том, о чём тебе ясно уже сказали. То прошлое уже не принадлежит женщине, которую ты видишь.
– Хорошо, – кротко согласился он. – Пусть это будет чья-то выдумка. Тогда объясни мне те тайны в её сюжете, которые до сего дня не дают мне покоя.
– Какие тайны? – спросила Инэлия, – какие именно тайны не дают тебе, старому и больному человеку, покоя? Ты должен думать не о тайнах, погребённых в прошлом, а о настоящем своём дне, каждый из которых может быть твоим последним.
– Вот именно, погребённых, – пробормотал Колаф. – Когда мою невесту Инэлию, умершую от внезапной и загадочной болезни, принесли на поля погребений, я поднял голову вверх, чтобы не дать слезам залить моё лицо. И тогда я увидел огромную птицу. Она возникла внезапно и стала стремительно снижаться, словно бы пикировала на нас, собравшихся для скорбного прощания. Птица была огромна, размером с человека. Она и оказалась наделённой человеческим телом и лицом. У того человека были огненно-синие глаза, орлиный нос и презрительно сжатые губы. Все были буквально парализованы его появлением. А он встал возле гробового контейнера, поскольку все отшатнулись, когда он очутился совсем рядом. Он шевелил своими гигантскими крыльями и пристально вглядывался в лицо моей умершей невесты. Инэлия была как спящая. И тогда он закричал, – «Все прочь отсюда»! – Поднял свою руку, и нечто ослепительное, ужасное поразило наше зрение и ум. Все кинулись врассыпную, а некоторые женщины просто упали без чувств. Когда все очнулись, то тело моей невесты отсутствовало, как и то чудовище исчезло. Гробовой контейнер был пуст! Я приказал всем молчать о случившемся. А тут как раз принесли на поля погребений останки какой-то женщины, умершей от возраста. Бедняга была настолько бедна и незнатна при жизни, что её сопровождал лишь один старик, да пара работяг, нанятых ради погребения. Я и приказал им опустить контейнер в ту яму, что была приготовлена для Инэлии. А плитой с её именем закопанный
Однако Тон-Ат как-то узнал о происшествии на полях погребений. Он приказал выкопать контейнер с телом, чтобы убедиться самому, что там погребена не Инэлия. Убедился. И явился к отцу Инэлии, приказав тому, что если дочь вернётся домой, то немедленно доставить её ему лично. Дочь и явилась к отцу в одну из ночей. Бедный отец едва сам не умер от потрясения. Я тоже примчался в его дом, как прознал о том, что ты вернулась. Но я сразу понял, едва увидел тебя, что совершена подмена. Прежняя Инэлия была лишь чахлым подобием тому лучезарному видению, что возникло перед моим, целиком потрясённым, существом. Глаза, сердце, мои нервы и даже все остальные внутренние органы пронзила судорога ужаса и счастья одновременно. Это нелегко было пережить, такое потрясение самих основ привычного мироустройства. С этим надо было как-то жить дальше. Да я-то сразу как провалился, так и остался жить в другой уже реальности. И любовь моя лишь усилилась соответственно самому объекту влечения. Да вот горе, – прежняя маленькая и хрупкая Инэлия любила меня, а восставшее из праха чудо– нет!
Тон-Ат после того, как ему донесли о твоём возврате из Надмирных селений, – только было ли оно, это возвращение? Прибыл в дом твоего отца. Никто не знает, о чём они говорили, но вероятно твой отец умолил верховного господина оставить всё так, как оно и свершилось. Сохранить тайну в пределах наших двух семейств, хотя всё равно поползли разные слухи. Слуги дома ведь не лишены зрения, слуха и языка. Люди сочиняли такие небылицы, что можно было лишь удивляться тому, что каждый второй человек рождается фантастом. Если бы все они имели к тому же подлинный дар оформлять свои вымыслы в литературные произведения, жить было бы некогда. Все бы читали книги. А мне Тон-Ат сказал вот что. «Откажись от этой девушки. Она вряд ли полюбит тебя. А если полюбит, тебе это причинит лишь горе». Ты не полюбила, а горе причинила всё равно. Тем, что отвергла мои ухаживания и не хотела признавать меня за своего избранника. – Колаф настолько устал от затяжного повествования, что попросил воды. Инэлия послала его к садовому бассейну. Когда он вернулся, она уже более милостиво взглянула на него. – Спасибо, что напомнил то, что сама я так и не вспомнила. Слушала тебя с удовольствием. Но не знаю, не являешься ли ты и сам тем самым фантастом, о которых ты и рассуждал. Я почти не помню лица своего отца, смутно помню его дом. Но хорошо помню его упрёки и требования от меня какого-то отчёта о моей сделке с каким-то духом преисподней, так называемым Чёрным владыкой. Ведь не могла же я самовольно выйти из мира мёртвых! – восклицал он. Он доводил меня до такого состояния, что я однажды убежала из его огромного и пустого дома очень далеко…
Наверное, будь у него жена и другие дети, ему было бы проще, как и мне тоже. Так что Хагор нашёл не самый лучший вариант из всех возможных… – она замолчала.
– Так это Хагор похитил твоего ребёнка из дома Тон-Ата, чтобы заманить и тебя с собою?
– Я не помню, – сказала Инэлия.
– Твой ребёнок родился больным, Инэлия. Не знаю, что было тому причиной. Возможно, не самые безопасные условия твоей жизни с Рич-Ардом…
– Я не жила вместе с Ричардом, – сказала Инэлия.
– Да ведь ты родила его ребёнка, – напомнил Колаф.
– Я была с Ричардом близка всего лишь раз, – сказала Инэлия.
– Пусть так. Но все те трагические события, которые породил Коряга, преследуя тебя и до, и после гибели Рич-Арда, не могли не травмировать тебя. Прячась от Коряги, ты жила не в самой благополучной среде. Нравы простонародья…
– Не забывай, что теперь ты тоже ничем не отличаешься от простонародья, как ты выражаешься, будто речь идёт о породе скота, – сказала Инэлия.
– Привычки живут долго. Они продолжают проявлять себя даже тогда, когда перестают соответствовать наличным реалиям. Взяв себе твою дочь, Тон-Ат хотел лично исцелить твою малышку, чтобы подарить ей долгую жизнь впоследствии. Он, невероятно великодушный правитель, является и великолепным врачом. А Хагор взял и похитил ребёнка! И тебя уволок за собою!