Космическая тетушка
Шрифт:
Малек самозабвенно копался в машинном отделении. Проходили часы, из них складывались долгие дни, Эхео была уже видна на экранах приборов дальнего слежения, а Бугго все вела свою одинокую борьбу с кораблем – ломала, подминала его под себя. И постепенно «Императрица» начала поддаваться. Бугго поняла это, потому что ощутила блаженную усталость.
Случилось это на исходе вторых суток полета. Просматривая на личной планшетке некоторые данные из бортового журнала, Бугго вдруг обнаружила причину гибели экипажа.
Сперва замеры «звездной энергии» показывали приблизительно одни
– Острова, – сказала Бугго. – Хугебурка был прав. Хедеянец нашел Острова… Или, если выражаться точнее, Острова нашли хедеянца. Сейчас я увижу третий пик в показаниях приборов, может быть, и четвертый… а после – линию, совпадающую с линией оси.
Она скомкала бумаги и запустила ими в угол. И вот тогда, когда тайна смерти «Императрицы» была готова разломиться, точно пирожок, и явить свою начинку, а на стерильном ковре мостика появился первый мусор, – в этот самый миг Бугго ощутила, что корабль поддался под напором ее воли. «Императрица» была готова подчиниться новому капитану.
Возле самых Островов приборы зашкалило, а затем произошла катастрофа. Нечто вроде той, что развалила на мириады пылающих атомов «Барриеру». Плата судового журнала наверняка содержала подробности, выраженные в точных числах, но Бугго не хотела в них разбираться. Она угадала общий принцип.
– Ничего нового, – сказала Бугго. – К Богу никто не ходит с циркулем… Необязательно жертвовать целым экипажем, чтобы сделать подобный вывод.
Но на Эхео не знали, что тайны не существует. Не знали и о том, какова истинная загадка корабля и капитана. Там бушевали предположения, а страховая компания «Лакота» лихорадочно подсчитывал еще не существующие прибыли.
Адвокаты не спали ночами. Составлялись проекты контрактов. Предусматривались варианты. Арбитражный суд, заседающий на Вио, был уже оповещен, и корпус юристов для ведения дел по «Императрице Эхео» формировался под самым строгим надзором галактического сообщества.
Посадка на Эхео произошла при огромном скоплении: прибыли представители администрации города и правительства планеты, высшие портовые чины, несколько военных (эти держались чуть смущенно, поскольку их все время пытались оттеснить судейские), орава адвокатов, толпа журналистов и несколько представительских жен.
Бугго, в потрепанном комбинезоне, сбежала по трапу прямо в объятия представителя президента Объединенной Эхео. Стереовидение разнесло по всей галактике изображение капитана Анео: уставшей, победоносной, в рабочей одежде (крупным планом – руки в закатанных рукавах, крупным планом – расстегнутый ворот и чумазая шея, крупным планом – широко расставленные очень светлые глаза с чуть безумным зрачком и белая прядь над ними). Затем рабочую одежду скрыла охапка цветов, выращенных прекрасными ручками
Едва капитан покинула трап, как к кораблю хлынула алчная толпа. И тут из-под брюха «Императрицы» навстречу толпе выскочило несколько сотен подтянутых офицеров с безразличными лицами и оружием. На корабль впустили только представителей страховой компании и одного вояку с твердой от орденов грудью – консультанта, который помнил запуск «Императрицы» тридцать лет назад. Журналисты, обрызганные жгучей жидкостью из пистолетов, ругались, но не особенно огорчались и даже не слишком страдали от боли. Они сразу достали платки, пропитанные обеззараживающим раствором, и принялись протирать себе лица.
Несколько человек вообще не побежали к кораблю – они остались в стороне, засняли на пленку короткую схватку возле трапа и теперь бойко трещали в микрофоны. Было интересно.
Бугго и Малька разместили в соседних номерах. Малек, подавленный окружающей роскошью, в первый же час своего водворения в отеле заснул в ванне и едва не утонул. Его спасла горничная, очень высокая тонкая девушка с черной длинной шерстью по всему телу. Малек насмешил ее, и она, с дозволения начальства, оставалась у него в номере несколько дней: помогала ему принимать ароматические ванны, показывала по стерео интересные программы, валялась с ним на широченной постели, приносила разноцветные покрывала, чтобы «смешнее было спать», а под конец окончательно растопила сердце Охты, подарив ему целый ящик странных деталей, которые забыл в прошлом году один постоялец (ящик этот находился в подсобке и не был выброшен только потому, что о нем все забыли).
Охта ликовал и от благодарности, пока горничная-благодетельница спала, заплел все волосы на ее теле в тысячи крохотных косичек, причем иные в толщину достигали не более шести волосин.
Бугго старательно готовилась к пресс-конференции, которая была назначена на первую половину следующего дня. Через администрацию отеля она вызвала к себе модистку и потребовала, чтобы ей подобрали платье поярче. Модистка явилась, очень отчужденная и любезная, сняла с Бугго мерку и вечером доставила в ее номер шесть коробок.
Бугго выбрала наряд, который привел бы Антиквара в ужас: сотни тонких золотых полос, плотно оплетающих нагое тело, создавая своего рода сетку, а поверх, на двух золотых обручах, – каскад из темно-фиолетовых лент. При малейшем движении ленты приходили в беспокойство, взлетали и являли взору тело и сетку. К этому платью полагались туфли из золотой парчи.
– Прелестно! – заявила Бугго. – Мой консультант по имиджу примет яд, когда увидит меня в стереовизоре.
Модистка посмотрела на Бугго странно. Она не понимала, почему капитан Анео так радуется возможности причинить смертельный вред своему консультанту по имиджу. Однако девушка оказалась хорошо воспитанной и потому не стала возражать клиентке. Помогла ей снять платье, уложила в коробку.