Космическая тетушка
Шрифт:
– Мне явиться завтра, чтобы помочь вам одеться? – спросила она осторожно.
– Я была бы вам жутко благодарна, – сказала Бугго. – Тут столько всяких штучек наверчено и сеточек… Как бы не запутаться и не порвать. А это платье – оно мне напрокат или можно взять насовсем?
– Разумеется. Это – подарок от нашей фирмы, – сказала модистка с чувством. – Мы были бы признательны, если бы завтра во время пресс-конференции вы упомянули наше название. Мы боролись за право представить вам одежду с десятком конкурентов.
Бугго сказала:
– Ладно. Жду вас завтра, за два часа до выхода из отеля. Не знаю, сколько времени это будет по
Девушка показала на оставшиеся коробки и добавила:
– Это тоже подарки.
– Тогда точно расскажу про вашу фирму, – обещала Бугго. – У меня такое чувство, будто завтра мой день рождения.
Модистка робко улыбнулась и вышла.
Мне кажется, тетя Бугго так и не простила моему отцу его упорное нежелание увидеть эту пресс-конференцию. Бугго добилась от одной стереокомпании разрешения скопировать для себя часть своего выступления и некоторое время (как она призналась мне) назойливо приставала к младшему брату – чтобы он восполнил упущенное. Но мой отец решительно отказывался.
– Не понимаю, Бугго, откуда у тебя склонность учинять скандалы. Но если уж тебя это так развлекает, то предавайся веселью без меня.
После возвращения тети я несколько раз видел часть той знаменитой пресс-конференции. Ее окончание Бугго показала мне только в тот день, когда рассказала и обо всем остальном.
Начиналось просто великолепно – папа много потерял, не посмотрев запись. Просторный зал официальных приемов правительства Эхео так и вскипал возбужденными людьми. Рослые колонны сыто лоснились выпирающими полированными боками из какого-то черного с синеватыми прожилками камня. Сверху свисали гирлянды каменных фруктов, обсиженных стеклянными бабочками. Огни тысяч крохотных светильников, вмонтированных в потолок, отражались на тонких крыльях неживых насекомых и сверкали. Внизу плебейскими пародиями на эти аристократические искры блистали вспышки записывающей техники. Все журналисты, словно сговорившись, страшно мешали друг другу: кричали, толкались и нарочно светили своими фонарями в объектив друг другу.
Стражи порядка сонно наблюдали за ними из-за колонн.
Наконец явились распорядители: несколько правительственных чинов, люди из страховой компании, юридические консультанты – и с ними Бугго. Она едва могла идти, перетянутая тугими золотыми шнурами и погруженная в море извивающихся лент, на гигантских золотых каблуках, в стеклянном головном уборе, похожем на шапочку с опущенными «ушами». Вспышки превратили Бугго в сверкающий шар, имеющий смутное сходство с женщиной.
Стражи порядка сразу проступили между колонн и в считанные секунды водворили в зале полное спокойствие. От столов президиума отделилась красивая спокойная девушка, почти совсем раздетая. В руках у нее были жетоны с номерами. Она раздала эти номера корреспондентам. Те, кому не досталось номеров, смотрели на счастливчиков с ненавистью. Один попытался отобрать жетон, но получил по запястью сперва от удачливого конкурента, а потом – по голове от охранника, после чего замолчал и, сильно моргая, начал наводить на Бугго огромный объектив.
Началось с доклада Бугго. Она рассказала о том, что, будучи еще девочкой, вместе с отцом провожала «Императрицу Эхео» в ее последний рейс.
– Встреча с героическим экипажем этого легендарного корабля повлияла на мое решение связать свою жизнь с космосом, – заключила Бугго, с наслаждением видя, как переглядываются и перешептываются корреспонденты.
Наконец
– Простите, вопрос не по теме, поэтому он, как мы надеемся, не будет засчитан в числе выделенных нам десяти вопросов.
Бугго посмотрела на председательствующего, получила от него краткий кивок, и впустила на лицо приветливую улыбку.
– Слушаю вас.
– Сколько же вам лет, госпожа Анео, если вы помните последнего капитана «Императрицы» и провожали его в тот полет?
Пролетел быстрый шумок, кто-то пытался выкрикнуть: «Подобных вопросов женщине не задают!», но Бугго была на верху блаженства.
– Полагаю, вы уже подсчитали, сколько мне может быть лет. Пятый десяток, – отчетливо проговорила она, каждым изгибом тела, каждым вызывающим взглядом, каждой ухмылкой, обнажающей кончик клычка, опровергая собственное утверждение.
– Не может быть, – сказал журналист искренне и сел.
Бугго пожала плечами.
– Мою биографию легко проследить. Думаю, многие из вас это и сделали. Прошу вопросы по существу.
– Как вы нашли корабль? – выкрикнула молодая особа в облегающем серебряном комбинезоне.
– Я его не искала. Скорее, он нашел меня – спустя столько лет, – сказала Бугго. Она почти не видела людей и зала, все тонуло в ярких вспышках, но, в общем и целом, капитана Анео это устраивало. – Обнаружила на экране сканера… Остальное – дело техники.
Мужской голос:
– Что стало известно о судьбе экипажа?
– Ничего. Я передам в собственность государственной службы Сети альбом голограмм, найденных на борту. Там содержатся портреты членов команды, а также вид самой «Императрицы». Мне хотелось бы, чтобы каждый желающий мог сделать себе копию. Любой, чья жизнь хоть как-то связана с космосом, обязан знать этих прекрасных, погибших во имя освоения Черного Пространства, людей… – Она сделала паузу и добавила: – Кроме того, они все очень красивы. Сейчас редко можно встретить такое красивое лицо.
Известие о даре капитана Анео встретили аплодисментами. Бугго милостиво улыбнулась.
Ее спрашивали о гипотезах, которые наверняка у нее имеются, о состоянии приборов, о ее намерениях касательно корабля. И, наконец, прозвучал тот самый вопрос:
– Был ли обнаружен судовой журнал?
– Нет, – ответила Бугго. – Поиски не дали положительных результатов. Я уже сообщала о том, что на корабле произошел сильный сбой в питании. Настолько сильный, что это послужило причиной поломки всех находившихся на борту приборов. Главный компьютер был выключен, и данные на нем не сохранились. Нам пришлось кое-что восстанавливать, чтобы совершить перелет до Эхео. Полагаю, именно в момент аварии пострадал и судовой журнал, потому что, повторю, никакой положительной информации по полету выявить не удалось.
Немолодой человек с некогда темной, а теперь грязно-серой, вылинявшей от медицинских препаратов кожей, смотрел на экран стереовизора и едва сдерживался, чтобы не расхохотаться.
– Какова обезьяна! – говорил он, обращаясь к невидимому собеседнику и то и дело запуская в изображение Бугго катышками жеваной бумаги. – Ну нет, ну какова! Вот ведь человекообразное… «Не удалось выявить»! Это кому не удалось выявить – тебе? – вопросил он изображение Бугго. – Ах ты, бесстыжая… И думаешь, нет никого, кто знал бы о том ящичке? Не могла пострадать копия, потому что она была защищена практически от любого внешнего воздействия.