Космические опера
Шрифт:
— И как они крепятся? — поинтересовался Олег.
— Просто приложи к любому участку тела около рта и надави.
— И всё? Так просто? — усмехнулся Белов и «просто приложил» «пилюлю» к щеке около губы.
В следующую секунду он вскрикнул от сильного «укуса» — «пилюля», активизировавшись, вонзила несколько острых ножек в щеку Белова, намертво с ней скрепившись.
— Блин, как больно! Как будто шершень цапнул! — пожаловался Олег, потирая горящую щеку. Впрочем, боль, благодаря хлынувшему в кровь адреналину, быстро утихла.
— Теперь
— Он тоже так «горячо» вживляется?
— Угу!
— Ясно! — взяв вторую «пилюлю» в руку, удрученно вздохнул Белов.
Он кровь из пальца не любил сдавать как раз из-за такой вот, заранее известной, но все равно внезапной, хоть и кратковременной, боли. Он на ранения при задержаниях, не так негативно реагировал.
— Сюда можно? — показал Олег на мочку уха, припоминая, что вроде бы этот участок не такой болезненный для прокалывания, как остальные.
— Пойдет!
— Ну, за взаимопонимание! — произнес Белов и, зажмурившись, прижал второй преобразователь к мочке левого уха, потому что слышал, что уши правой стороны себе прокалывают только конченые педики.
Боль от вживления второй «пилюли» оказалась не такой сильной, как в случае со щекой, что Олега весьма обрадовало. Дождавшись, когда и она утихнет, он обратился к Цаплаксу.
— Ну, что теперь?
— Сейчас настроим и все на этом.
Цаплакс вытащил из-под стойки миниатюрный аппарат с раструбами и сенсорным экраном. Постучав по экрану клешнями, он попросил Олега сказать несколько предложений громко и четко. Первое что пришло в голову Белова, это слова песни исполнявшейся какими-то бывшими маромойками. Он не помнил, как называлась группа, но песня ему запомнилась.
— Эх, мусорок, не шей мне срок, — немного фальшивя, пропел Белов. — Машинкой «Зингером», иголочка сломалась…
Допев куплет, он вопросительно посмотрел на Цаплакса.
— Все, настроил! — кивнул тот. — Теперь давай проверим, как он будет мой родной язык в твой преобразовывать.
— Да, давай!
Цаплакс перешел на свой язык, который в оригинале напоминал сорочью трескотню, но Олег слышал немного шепелявую и вполне разборчивую человеческую речь.
— Добро пожаловать в Бюро Галактической Безопасности, сосунок?! — произнес немного обескураженный Белов то, что услышал посредством универсального переводчика.
— Все правильно, — удовлетворенно хмыкнул Цаплакс. — только не «сосунок», а «сынок». Ничего, приноровишься.
— Куда я денусь, — не мог не согласиться с кладовщиком Олег.
— Что же, желаю удачи! — щелкнул клешнями Цаплакс, указывая на дверь. — Заходи, если что!
— Спасибо! — приложил руку к груди Олег и, закинув рюкзак на плечо, вышел из склада.
Осмотрев преобразившегося землянина, хмурый аурриец скривился в ухмылке и ничего не говоря, двинулся прочь от склада. Поддерживая рукой так и норовивший сползти с плеча рюкзак, Олег поспешил за ним.
Пройдя коридорами несколько поворотов, они совсем немного проехались
Одно из существ, — гуманоид, похожий на мускулистую двухметровую жабу, у которого на покрытом бородавками лице красовался единственный глазу, но с двумя зрачками, — обратило внимание на Олега, вышедшего из лифта с сопровождающим, и тут-же все присутствующие, как по команде, оглянулись в его сторону.
Телепаты хреновы, догадался Белов, чувствуя себя неловко под взглядом многочисленных, разных по величине, форме и расцветкам, глаз. Вполне привычные, почти человеческие; выпуклые как у стрекозы; на длинных отрастках, как у улиток; немигающие, змеиные; с черными белками и белыми зрачками, или как вот у «жабы», с двумя зрачками в глазу, — все глаза инопланетян сейчас были устремлены на «новобранца».
Олега рассматривали с таким любопытством, с каким бы у нас смотрела достопочтенная публика, например на шимпанзе, которая поступила в гимназию для одаренных и вежливых детей.
Именно такой интерес к его персоне, как показалось Белову, читался в глазах всех этих существ.
— Ну, чего встал, пошли! — подтолкнул Белова в плечо провожатый и бросил находящимся в помещении существам: — А вы что вытаращились? Человека никогда, что ли не видели?!
— Я нет! — подскочил к ним длинный смахивающий на богомола инопланетянин, в оранжевом как и у Белова комбинезоне.
По шепелявому, немного замедленному тону, Олег понял, что это существо изъясняется на незнакомом ему языке, но его личный «переводчик» довольно успешно справляется со своими функциональными обязанностями.
— Так вот ты, какой землянин Олег? — посмотрев сверху вниз на Белова, сказал «богомол». — А я люминянин. Меня зовут Мойтин.
— Приятно познакомиться! — улыбнулся в ответ Белов.
— Внешне вылитый аурриец, — умиленно сложив руки на груди, сделал заключение люминянин. — Только без крыльев и с смешной шерстью на голове.
— Ему до нас, ауррийцев, далеко, — не понравилось сравнение сопровождавшему Олега «крылатику».
Если раньше аурриец сопровождавший Белова относился к нему с холодным безразличием, то сейчас Олег прямо почувствовал исходящие от того волны неприязни, если не сказать большего.
— Не ворчи, Овий, — подошел к ним ещё один аурриец, в белой тунике, с золотыми кантами на плечах, и приветливо подмигнул Олегу. — Этот парень хоть и принадлежит к примитивной расе, не обладающей способностями и возможностями рас Содружества, но, несмотря на это, он спас жизнь Элая. Мы все должны это ценить.