Космический ключ
Шрифт:
Некоторое время все молча любовались редкостным зрелищем.
– Она потонет? – тихо спросил Черкез.
– Не сразу, – ответил Эверетт. – Саранча обладает удивительной плавучестью. Зафиксирован случай, когда шистоцерка, застигнутая наступлением ночи в океане, опустилась на воду. Стая была густой, она легла на поверхность моря в несколько слоев. Утром, когда пригрело солнце, верхние слои стали взлетать с нижних, как с плавучего аэродрома. Оставшиеся несколько дней болтались на воде, пока
– Завтра здесь произойдет то же самое, – заметил Владимир Степанович, наблюдая за озером.
– Мы посадим взлетевшую шистоцерку тут же, на берегу, – заверил молодой человек в очках.
– Это опасно, – предупредил Эверетт. – Во влажном песке она может произвести яйцекладку.
– Вот и прекрасно! Создадим резерв.
«Резерв? – поразился Эверетт. – Но для чего?»
Он не успел задать вопрос. Неугомонная Гульнар атаковала «хозяина шистоцерки» с новой силой. Насколько можно было понять, спор разгорелся вокруг этих же самых «резервов».
– Поймите ж наконец! – воскликнула она. – Мы уже пустили инкубаторы на полную мощность.
Тут молодого человека снова вызвали в домик.
Эверетт отвел профессора Боровика в сторонку.
– Я уже догадался, что подозрения мои нелепы, – смущенно признался он. – Но объясните мне ради бога, что все это значит? Какие резервы?
– Ага, резервы? Они пойдут для подкормки рыбы.
– Рыбы?!!
– Это новый водоем, образованный в бесплодной впадине. Интенсивное рыборазведение пока в нем представлялось нереальным, но авантюра мистера Блера создала для нас неожиданные возможности.
– Значит, вы используете шистоцерку...
– Вот именно. Между прочим, зарыбление озера было произведено у нас на глазах.
– Летающие лодки? Но они только сели и тут же поднялись.
– Предварительно выпустив миллионы мальков. Эти специальные машины – перевозка живой рыбы у нас производится в массовых масштабах.
– Теперь мне ясно, – вздохнул Эверетт. – Потом вы будете сгонять шистоцерку в озеро с помощью «хлыста».
– Если недоверчивый изобретатель не наложит на него вето, – уточнил Боровик.
– Пощадите, – взмолился англичанин. – Ведь я уже признал свою ошибку.
– Ага, признали? То-то же... Ну, руку, руку, дорогой коллега!
– Еще вопрос, – вспомнил Эверетт, отвечая на дружеское рукопожатие. – Чего добивается здесь девушка?
– Ну, уж это расскажет она сама... Ага, кажется, дело и у нее налаживается!
Действительно, Гульнар уже мирно беседовала со своим недавним противником. «Хозяин шистоцерки» взял у нее бумажку.
– Радиограмма?
– Только что получена.
– Однако вы время не теряли, – покачал он головой. – Ну что ж, поскольку санкция имеется...
– Ага, – улыбнулся Боровик. –
– Новая стая, как по заказу. Идет и идет!
– Значит, договорились? – Гульнар приняла повод у Черкеза, державшего коня.
– Не прощайтесь, – оказал Владимир Степанович. – Мы тоже к вам.
– Милости просим, – девушка птицей взлетела в седло, конь ее с места взял в галоп.
– Двинем дальше, коллега? – предложил Владимир Степанович.
Они поднялись над озером, сплошь укрытым густой пеленою саранчи.
– Тридцать тысяч тонн, – задумчиво проговорил Эверетт. – Тридцать тысяч тонн кормов...
– Десяток железнодорожных составов, – подтвердил Владимир Степанович. – Доставленных в местность, лишенную дорог.
– Странно, всю жизнь возился с саранчой, но как-то ни разу не взглянул на нее с этой точки зрения.
– А разве вы не знали, что в древнем Египте она считалась деликатесом?
– Да, но...
– А некоторые из африканских племен и до сих пор употребляют ее в пищу.
Англичанин уловил в глазах собеседника лукавый блеск.
– Уж не собираетесь ли вы и меня попотчевать этим лакомством?
Боровик усмехнулся:
– Как знать, как знать...
– Кара-такыр, – доложил Черкез и вопросительно посмотрел на Владимира Степановича.
– Ага, уже? Приземляться не будем, нет. Но опустите, пожалуйста, нас пониже, как можно ниже.
Эверетт посмотрел вниз сквозь застекленный пол кабины. Под ними темнела обширная равнина. Именно темнела – ни единого светлого пятна на всем протяжении!
– Земли считались бросовыми, – сказал Владимир Степанович. – Голая глина, спрессованная, прожаренная солнцем, лишенная каких-либо примесей. В качестве первой меры по улучшению почвы сюда на днях была сброшена песчаная пульпа из строящегося невдалеке канала, – он прокладывается земснарядами.
– Это не ново, – заметил Эверетт. – На Востоке издревне крестьяне пытаются улучшать земли такыров, подмешивая к глине песок. Но труд их нечасто окупается, одного песка здесь мало.
– Мало, – согласился Боровик. – Нужны удобрения. Тысячи, десятки тысяч тонн.
– Десятки тысяч тонн? Неужели и здесь вы... – Эверетт не договорил. Вертолет повис над самой землей, и зоркий глаз энтомолога различил груды мертвой саранчи, покрывающей равнину.
– Мы посадили ее прямо в пульпу, – объяснил Владимир Степанович. – Затем опылили с самолетов. Через пару дней, когда земля просохнет, сюда выйдут тракторы с мощными плугами. Они как следует перемешают все это варево. Аспер Нариманович возлагает на Кара-такыр огромные надежды: разлагаясь, шистоцерка должна дать несметное количество органических остатков.