Космонавт № 34. От лучины до пришельцев
Шрифт:
Другое мое появление в качестве телеведущего связано с прогнозом погоды. Я доктор физико-математических наук и неплохо разбираюсь в атмосферных процессах. Поэтому, когда мне предложили объявлять по телевизору погоду, я подумал, что смогу сделать что-то большее. Вижу, что людей подчас дезинформируют о причинах тех или иных явлений природы. И, естественно, возникает желание поправить, рассказать правду.
Я знаком со многими учеными – специалистами в этой области и могу с ними договориться о комментарии, пригласить на эфир, поспорить. Я согласился, и больше года передача «Прогноз погоды с Георгием
Я чувствовал, что телезрителям это интересно. Людей интересует – придет ураган, не придет, а если придет, то какой… Астрологические прогнозы, разговоры о «неблагоприятных днях» – это все чушь. Если речь идет о влиянии Солнца, то предсказывать что-то в этой области можно не больше, чем на три дня. Но есть люди внушаемые. Они верят, и в самом деле начинают чувствовать себя плохо. Я хотел их разубедить, помочь им. И рассказывал об этом в нашей просветительской, можно сказать, научно-популярной передаче.
Еще интереснее была работа в программе «Спор-клуб», о которой я расскажу отдельно. Не «Спорт-клуб», а именно «Спор-клуб».
СпоР-клуб
Первооткрывателем «Спор-клуба» на телевидении был Ролан Быков.
А потом приглашали разных ведущих – так сказать, по интересам. Мне выпало вести и направлять разговор о фантастике. В студии собрались старшеклассники и студенты – читатели фантастики. И несколько экспертов – помню среди них были писатели Аркадий Стругацкий и Кир Булычев. Никакого сценария не было – мы добивались живого разговора! Я должен был, как сейчас говорят, «модерировать» этот телевизионный диалог.
Первое, что поразило меня во время передачи, – глаза этих ребят.
Я всегда стараюсь смотреть в глаза, когда вхожу в какую-нибудь аудиторию. Сейчас надо буквально выискивать в аудитории такие радостные, ищущие, открытые глаза. А то была аудитория живая, жаждущая, рвущаяся. Я заранее продумал, как буду вести эту передачу.
Задача у меня была такая: заставить ребят мыслить вслух, аргументировать свою любовь к фантастике. Поэтому я их «провоцировал». Зачем вы читаете фантастику? Если вам интересны приключения, острые сюжетные повороты – для этого есть приключенческая литература и детективы. Если интересует техника – читайте научно-популярные книжки. Если интересует психология героев, их чувства, мысли, эмоции – все это можно найти в классике. Зачем же вам нужна фантастика? Ауди тория была озадачена.
Ребята спорили, кипятились, но все-таки нашли нужные слова, сумели объяснить свою любовь к замечательному жанру, к которому и я с детства более чем неравнодушен.
Недавно, уже работая над этой книгой, я нашел стенограмму того «Спор-клуба». Приведу свою заключительную реплику:
– Итак, большинство высказалось, получается, что все-таки в фантастике мы любим сплав – науки, приключений, и, конечно, человеческих судеб, характеров.
Почему я стал космонавтом? Если бы не читал фантастики, я, возможно, им бы и не стал. Признаюсь: хотел быть похожим на лучших героев именно фантастической литературы – я как бы примеривал на себя их поступки, характеры, действия.
Фантастика помещает нас в ситуацию такого накала,
Вот мы как-то сидели с друзьями и размышляли о том, чего бы больше всего хотелось. Ну, как говорят, «увидеть Париж – и умереть». Моя мечта – это дожить до контакта с другой цивилизацией. По-моему, это было бы прекрасно и немного страшно. И вот однажды через иллюминатор нашей космической станции я вдруг увидел, как за нами следуют несколько объектов. Космическая чернота, космические скорости, и вот, не отдаляясь от нас и не приближаясь, идет строй каких-то сверкающих, переливающихся, немножко меняющих форму объектов.
В первое мгновение сердце сжалось. Я сразу позвал Юру Романенко, говорю: смотри! Самое страшное, что все происходило в полной тишине – никакого рева моторов, ничего. И потом, если бы они как-то меняли строй, приближались, а то идут и идут на определенном расстоянии. «Что это?!»
Юра посмотрел – и рассмеялся: «Это же кусочки экранно-вакуумной изоляции, выбитые микрометеоритами!». Они оторвались от станции при коррекции орбиты. Сверкая на солнце, эти кусочки казались какими-то космическими кораблями.
Но вот если бы это были настоящие корабли, если бы они к нам подошли и там оказались разумные существа, я – как человек, как космонавт – был бы счастлив.
Вы знаете, слушаю вас, смотрю на ваши лица и, мне кажется, – вы готовы к контактам с пришельцами лучше меня. И еще я вижу, что литература немало сделала для того, чтобы воспитать вас вот такими горячими, заинтересованными, способными не только что-то важное понять, но и сделать. Впрочем, вы ведь только в начале пути. И потому главные ваши открытия и свершения – впереди.
Вот так мы рассуждали, так спорили в телевизионном эфире в 1983-м году – до перестройки и гласности. А ведь не устарел тот разговор! И не были мы такими закрепощенными и шаблонными, как это хотят представить некоторые очень современные люди. Вспоминаю «Спор-клуб» не без ностальгии. Живая получалась передача.
Владимир Высоцкий
Когда появился Высоцкий, сразу стало ясно, что он на много голов превосходит большинство бардов. Я ездил с большим магнитофоном «Комета» и записывал песни Высоцкого. Старался попасть на его концерты. Мы, ценители авторской песни, переписывали их друг у друга.
Все любили Высоцкого. Даже те, кто его запрещал. Потому что песни его были нужны людям – особенно тем, у кого опасная профессия. Космонавтам, летчикам, полярникам, подводникам Высоцкий был просто необходим. Он мог рассказать о самочувствии космонавта в космосе точнее, чем сам космонавт, более выразительно.
Спросите любого космонавта, какой этап полета самый трудный, самый опасный, самый страшный, все скажут: спуск. Потому что корабль раскачивается, вращается, стреляют пиропатроны, ревет огонь, перегрузка. Вот что я наговорил, а Высоцкий очень просто описал, что один глаз с удивлением увидел другой.