Космонавт
Шрифт:
Я выпрямлял на куске рельсагвозди и думал, что бы такое оригинальное подарить отцу и дяде Жоре.
Плотник был космат, бородат и походил на героя фильма, обнаруженного моряками на необитаемом острове. Колоритная фигура.
Выражался он соответственно: "Значит, ты против диалектического материализма, -- обращался он к кривоватой доске, дававшей щель в общей сплотке.-- Решила стать левой уклонисткой. Придется отправить тебя к хунвэйбинам, на перевоспитание..." -- он откладывал доску в сторону.
– - А у твоих паханов шило есть?
– - осторожно спросил меня плотник, сев перекурить.
– -
– - Я поднялся.
– - Принести?
– - Налей грамм пятьдесят и поставь в сарае на верстаке. Только тихонечко.
Я остановился, постигая образность его речи. Игла шила должна быть не менее пятидесяти миллиметров? Поставить -- значит, воткнуть. Тихонечко -чтобы не уколоться...
Я откопал в ящике шило, воткнул его в верстак и позвал плотника. Звали его Яшей.
Яшадолго не выходил из сарая, и я слышал, как он скребетсяна полках и двигает банки с краской и растворителем. Я собирал в ведерко выпрямленные гвозди, когда Яшина борода показалась в проеме сарая. Он сманивал меня глазами внутрь.
– - Где?
– - нетерпеливо спросил он в полумраке .
– - Да вот же!
– - я показал на воткнутый в дерево инструмент.
Яша потрясенно посмотрел на шило, потом на меня:
– - У тебя сколько по ботанике было?
– - Не помню. А что?
– - Чтоб тебе девушки так давали, как ты мне дал, -- удрученно сказал Яша.
– - Шило -- это спирт! Первый раз слышишь, студент?
– - Спирта у меня нет...
– - А если поискать?
– - тяжело вздохнулЯша, опираясь руками на верстак.
– - У меня без спирта зрение садится. Уже по гвоздю плохо попадаю. Смотри!
– он вытянул к свету руку и предъявил вспухший фиолетовый ноготь.
– - На секретном полигоне зрение посадил. Как жена Лотта. Медицина бессильна -только спирт включает глазные колбочки и палочки. Я уже и тебя с трудомразличаю...-- Он посмотрел на меня жуткими мертвеющими глазами.
Я тайком слазил в подпол и налил майонезную баночку спирта.
– - Тут с запасом, -- сказал я, передавая баночку.
– - Так налилось. Если останется, можете взять с собой.
– - Ты на каком курсе учишься?
– - спросил Яша, осторожно наливая спирт в эмалированную кружку.
– - На пятом.-- Я поглядывал через дверь сарая на улицу.
– - Потом диплом.
– - Это ошибка твоих консервативныхпреподавателей!
– - Яша выпил, не морщась, и посмотрел на меня просветляющимися глазами.
– - Тебе сразу должны были дать красный диплом и назначить академиком!
Отец позвал меня носить сено с лесной лужайки, и мы, прихватив Чарли, грабли и кусок брезента, ушли через дальнюю калитку.
Когда мы вернулись с первым тюком сена, дядя Жора разворачивал для пробы большую армейскую палатку и выбирал место, где ее поставить. Мама с тетей Зинойстрекотали на веранде швейной машинкой, изготавливая одну большую простынь. Катька наверняка болтала по телефону.
Плотника Яши нигде не было. Дядя Жора сказал, что плотник смылся как-то незаметно, но, судя по оставленному инструменту, скоро должен придти. Я обследовалсарай и нашел эмалированную кружку висящей на гвозде. От нее еще свеже пахло спиртом. Топор, пила, молоток, гвозди -- все лежало на земле среди разбросанных досок. Может, его зрение не восстановилось до нужного уровня, и он пошел продолжить
Стало накрапывать, и мы с отцом затащили доски под навес и убрали инструмент. Готовую столешницу в рост человека занесли в сарай.
Втроем мы быстро поставили армейскую шатровую палатку и раскидали по ней сено. Потом принесли с лужайки оставшиеся клочья пахучей хрусткой травы и остались в палатке, радуясь, что нас не мочит дождик, и можно лежать на сене. Чарли намял себе удобное гнездышко у входа и задремал под наши разговоры.
– - Классно!
– - сказал отец, прислушиваясь к стуку дождя по натянутому брезенту.
– - Я бы все лето так жил! Свежий воздух, запах сена!
– - Комары!
– - добавил дядя Жора.
– - Змеи!
– - добавил я.
– - Пессимисты, -- отец грыз соломинку.
– - Кирилл, принес бы чайку!
– попросил отец.
– - Да-да, -- сказал дядя Жора.
– - Что-то пить захотелось. Принеси, пожалуйста. Сооруди так все культурно на подносике... Халвы у тети Зины спроси.
Маме с тетей Зиной было не до нас. На спинки стульев была натянута огромная простынь во всю веранду. Мама ползала по полу, пузырила головой материюи подавала из-под нее команды: "Вот здесь еще прошей!
– - она тыкала пальцем, и на простыни возникала пирамида.
– - Только осторожно!"
Катька, как я и предполагал, болтала на кухне по телефону.
Явстал напротив нее и скрестил на груди руки в ожидании.
– - Ну что тебе?
– - прикрыв трубку ладонью, недовольно спросила Катька.
– - Телефон нужен?
– - Батя велел тебе быстро принести три чая в палатку!
– - сказал я.
– - С халвой,пряниками и сушками! Мигом, он ждет!
– - В какую еще палатку?
– - сделала большие глаза Катька.
– - Принесешь -- увидишь!
– - я взял из вазочки сушку и пошел обратно. Люди уже палатку натянули, новоселье пора справлять, а она и не знает.
– - Ну что наш чай?
– - тревожно взглянул на меняотец.
– - Сейчас Катерина сделает.
– - Я подлег к Чарли и поделился с ним сушкой.
Плотник Яша не выходил у меня из головы. Если узнают, что я наливал ему спирта, мне попадет. Майонезная банка спирта -- это почти бутылка водки! Вполне мог загудеть.
3
Предчувствие меня не подвело. Обманул меня плотник-философ Яша со своими колбочками-палочками. И влетело мне по первое число.
Поутру, выпустив из дома Чарли по его малой собачьей нужде, тетя Зина завопила нечеловеческим голосом, а Чарли зашелся испуганным лаем, быстро перешедшим в истошный вой. Все проснулись.
Сонный дядя Жора выскочил с кочергой на крыльцо и увидел нетвердо стоящего косматого бородатого мужика, держащегося за дверной колышек палатки и справляющего ту самую нужду, по которой и выпустили на улицу Чарли. Под собачий вой и крики жены дядя Жора признал в нем вчерашнего плотника и хотел было огреть его кочергой по спине, но Яша, погрозив пальцем, провалился в палатку и тут же захрапел.
Когда мы с отцом и мамой прибежали к палатке, дядя Жора пытался зацепиться кочергой за брючный ремень плотника и выволочь его на свет божий, чтобы он не храпел нахально в нашей палатке. Тетя Зина заперла быстро охрипшего Чарли в дом, и отец, откинув полог палатки, рассмеялся: "Проспится и уйдет! Не мешайте ему!"