Космонавта никто не ждал

Северюхин Олег Васильевич

Их неудачные попытки завоевания России вызывали еще большую ненависть к России, которая продолжается и до сих пор, и будет продолжаться до тех пор, пока будет существовать Россия. И Россия все будет делать для того, чтобы Лига наций — Организация объединенных наций не превратилась в антироссийский военно-политический союз. А вы никогда не пробовали отнестись к усским с уважением? — спросил я представителя.

— С уважением к усским? — удивился представитель Приалтики. — Да вы с ума сошли! Нас же тогда вообще никто не будет замечать ни во Вропе, ни во всем мире. Мы есть, пока есть Оссия. Если не станет Оссии, то не станет и нас. Та же

Ольша поглотит нас и не поперхнется. Она спит и видит себя самой сильной державой от можа до можа. И никакая Вропа даже пальцем не пошевелит, чтобы защитить нас.

— Как, — удивился я, — разве вы не во вропейской военно-политической организации?

— Пока не создали такую организацию, — ответил представитель, — а создадут, что из того? Тут у меня усский сосед недавно анекдот рассказал. Сынок червяк спрашивает маму: а где папа? Папа с мужиками на рыбалку пошел, — отвечает мама. Ха-ха. Вот и мы такие же червяки в этой военной организации. Что из того, что наши добровольцы воевали в ерманской армии против усских? Самолюбие потешить. Если бы Ермания победила в войне, то все эти добровольцы получили бы посты полицаев в наших странах, а у власти были бы ерманские бароны. А если бы в союзниках Ермании была Оссия, то я бы не сидел сейчас с вами, высказывая претензии к Оссии, а был бы префектом в каком-нибудь из районов Ранции как представитель победившей стороны.

Эх, вот за это этих усских и нужно ненавидеть, что они выбрали не тех союзников. Не было бы никакого межпланетного антиоссийского фронта, а была бы величайшая империя мира, как Ерманская или Великоритания. И никуда бы не делась Ттоманская империя. Было бы шесть империй на планете: Оссийская, Ритания, Ерманская, Ттоманская, Понская и Мериканская. Был бы везде порядок, тишина и благообразие. Где-то там совершались бы революции, без них нельзя, скучно, но все в пределах империй, не выплескиваясь наружу. Сменялись бы династии и формации, и все было бы хорошо. И мы бы так же выступали за то, что мы должны быть великими. Как вы не можете понять, что это наш исторический образ и другими мы никогда не станем, иначе нас не будет вообще.

Все-таки как приятно узнавать, что за внешней невменяемостью находится вполне вменяемый человек, который и рад бы быть другим, но Noblesse oblige ("благородство обязывает").

Пока мы сидели в номере, приставленный ко мне повар из оссийских эмигрантов первой волны накрыл стол на четверых. Перед таким столом никакой враг не устоит. На перламутровом столике стояли тарелки с перламутровым блеском и на них отдавали перламутром тонкие пластины осетрины, семги норвежской и телятины отварной. Тарелка с вареной картошечкой была украшена зеленью и обложена маленькими маринованными огурчиками. Чуть в стороне от этого великолепия стояла длинная тарелка с очищенной и нарезанной дольками тихоокеанской слабосоленой селедкой, покрытой кольцами репчатого лука и политой прованским маслом. В центре стола стоял запотевший пузатый графинчик с водкой, а на столике в стороне стояли еще три бутылки запечатанной сургучом "Мирновской" от поставщика двора его Императорского Величества. У моих гостей даже глаза стали перламутровыми. В компании нашей установилось полное взаимопонимание.

Быстро налили по первой, выпили, закусили. Налили по второй, между первой и второй перерывчик небольшой, выпили, слегка закусили и тут же налили по третьей, между второй и третьей пуля не должна пролететь, и снова закусили. Отдали дань картошечке с селедкой,

оставив деликатесные рыбы на потом. Закурили, и потекла у нас беседа как у старых друзей, которые собрались после долгого перерыва для выяснения причин, почему они так редко встречаются. Еще повторили, закурили, и потянуло нас на песни для души:

Степь да степь кругом Путь далек лежит, В той степи глухой Замерзал ямщик. И набравшись сил, Чуя смертный час, Он товарищу Отдавал наказ… Посол Стляндии пел первым голосом, а мы все подпевали ему, да так душевно, что слеза стала прошибать. Потом снова традиционная песня под водку: Бродяга к Айкалу подходит, Рыбацкую лодку берет, Унылую песню заводит, О родине что-то поет.

Глава 26

Приалты ребята были не хилые и посидели мы с ними замечательно. Оказалось, что все великолепие на столе было только лишь легкой закуской. Потом были микроскопические пельмени по-ибирски в бульоне, затем мясо, жареное по-купечески с грибами (почему-то в Ранции все грибы называют шампиньонами) и картофелем фри, к мясу была подана капуста квашеная с клюквой. Я не знаю, сколько мы выпили, но все-таки я проводил гостей до их авто, прибывшего по вызову. Перед расставанием мы расцеловались и пожелали друг другу счастья.

Один японский поэт написал о водке такое хокку:

Вот русская водка, Чиста как слеза, И сразу сияют от дружбы глаза.

Чем хороша русская водка? Если продукт хорошо очищенный или двойной перегонки, то утреннее пробуждение бывает очень даже неплохим. Есть некоторая обезвоженность организма, которая ликвидируется коктейлем "моонинг спешил", приготовляемым из двух частей огуречного рассола и одной части клюквенного или брусничного морса, наливаемого аккуратно сверху.

Я быстро встал, выпил коктейль и пошел приводить себя в порядок. Очень мне понравилась манера утреннего бритья приглашаемым парикмахером. Услуга стоит недорого, зато лицо чисто выбрито, надушено и освежено компрессом. Куда там всяким станкам с двумя или с тремя лезвиями.

Сегодня после обеда мы выезжаем в Ерманию на поезде. Для меня уже забронированы билеты. Неотлучная Мариэтт едет вместе со мной.

— Олег, — сказала она утром, — разве может человек выпить столько, сколько выпили вы?

— Ты знаешь, — сказал я, — возможности человеческого организма еще не изучены. Считай это нашим вкладом в науку геронтологию. Один человек утром сказал, что он выпил больше, чем мог, но меньше, чем хотел.

— Ну вот, ты опять все шутишь, — обиделась она.

— Пойми, подружка моя, — прижал я ее к себе, — я русский, а русские гостей встречают всегда радушно и никогда не считают, сколько миллиграммов спиртного будет поставлено на стол и сколько микробутербродиков будет приготовлено для того, чтобы люди сказали, что был пир на весь мир. По-русски: гость в дом, что есть в печи, все на стол мечи.