Коснувшись неба
Шрифт:
О том, что на Дальнем Востоке идет русско-японская война, Шура знал не только из газет: брат его матери Николай Евграфович Попов находился там в качестве военного корреспондента и даже был ранен.
Николай Евграфович Попов был удивительным человеком: неутомимый искатель приключений, путешественник - участник экспедиции на дирижабле "Америка" к Северному полюсу в 1909 году, затем один из самых известных первых русских летчиков, он очень нравился Шуре.
Но о том, что русскую армию ждало поражение на полях Маньчжурии, Шура не знал, как и того, что надвигается первая русская революция.
А она ворвалась
Неподалеку от дома, где жили Архангельские, находилось училище Фидлера, там засели восставшие, и войска обстреливали это здание.
В эти тревожные дни занятий в гимназии не было, и мать не выпускала детей на улицу. Но когда стрельба прекратилась, мальчики побежали посмотреть на место боя. Здание зияло выбитыми стеклами, на штукатурке виднелись следы пуль и осколков, кое-где заметны следы огня.
Революция 1905 года наложила печать на дальнейшую жизнь и Шуры Архангельского и многих его сверстников-гимназистов. Теперь никто из них не воспринимал всерьез, когда на официальных молебнах дьякон громогласно провозглашал "многолетие ныне царствующему дому".
А вот книгами Льва Толстого, хотя церковь предала его анафеме, Шура зачитывался.
Рос Шура тоненьким хилым мальчуганом, робким и нескладным. В гимназии его нещадно лупили, и он, глотая слезы, старался обходить драчунов стороной.
Но вот в четвертом классе он стал вдруг очень быстро расти. Купил себе гири. За год с ним произошли те же удивительные превращения, что и с любопытным слоненком из известной сказки Киплинга.
Финал и у слоненка, и у Шуры был один и тот же: слоненок, обзаведясь хоботом, нещадно отлупил своих обидчиков. Архангельский поступил точно так же.
Более того, он стал первым драчуном в классе. Но справедливости ради надо сказать, что Шура никогда не обижал малышей и всегда защищал более слабых.
Гимназическая эпопея драк оставила след на его лице на всю жизнь. Однажды в очередной свалке какой-то старшеклассник слетел с лестницы и головой ударил Шуру в переносицу. Хлынула кровь. Тут же вызвали врача. Тот внимательно ощупал нос и объявил, что сломан хрящ.
– Теперь, брат, ты будешь, как Юлий Цезарь, с римским носом, сказал он Шуре.
Но, к счастью, горбинка на носу оказалась небольшой, и внешность его не только не пострадала, но даже стала благороднее. Особенно в профиль, чем Шура в молодости изрядно гордился.
Учился Архангельский в гимназии легко, хотя и без особого прилежания. Математика и физика давались ему без труда. Историю и географию он не очень любил, а вот с литературой, к которой он относился с большим интересом, была беда, и отнюдь не по его вине.
Учитель литературы Николай Иванович Целибель живо интересовался литературоведением и внимательно изучал труды отца Архангельского. К этому времени Александр Семенович переехал из Казани в Петербург и преподавал в университете. Вскоре его избрали членом-корреспондентом Академии наук. И учитель словесности впал в очень распространенное заблуждение. Он решил, что если гениален отец, то и сын также должен быть отмечен печатью таланта. Причем именно в той же самой области.
– Стыдно-с, весьма стыдно-с, Архангельский. У тебя столь известный батюшка, а ты не стараешься и не бережешь фамильной чести.
Озадаченный Шура решил выпутаться из этой ситуации по-своему. Придя домой, он тут же написал письмо:
"Милый папа! Очень тебя прошу, помоги мне написать сочинение образ Мазепы в "Полтаве" Пушкина. Крепко тебя целую, твой сын Шура".
Через несколько дней из Петербурга пришло ответное письмо. Отец, очень любивший Шуру, тут же исполнил его просьбу.
Архангельский аккуратно переписал сочинение отца и отдал Николаю Ивановичу, абсолютно уверенный, что пятерка гарантирована. Однако получил снова тройку. И опять написал в Петербург.
"Милый папа! Ты плохо постарался - мне поставили тройку. Теперь задали "Капитанскую дочку". Пожалуйста, на этот раз напиши сочинение хорошо".
И снова изумленный Архангельский получил тройку.
Николай Иванович, укоризненно качая головой, сказал:
– Архангельский! Твой батюшка, Александр Семенович, только что выпустил интереснейшее исследование о Пушкине, а ты даже не удосужился познакомиться с ним.
Кто-то на задних партах фыркнул. Шура не выдержал:
– Николай Иванович! Да ведь сочинения писал не я. Я их только переписал!
– А кто же писал?
– изумился учитель.
– Папа...
Услышав это, учитель начал привставать из-за стола, становясь похожим на вопросительный знак. Гимназисты от хохота катались по партам.
– Выходит, я самому Александру Семеновичу тройку поставил, пробормотал учитель.
– А он об этом знает?
– Конечно, знает, - пожал плечами Архангельский, - я же писал ему, что он не старается, раз мне тройку поставили.
– Это неслыханно, - растерялся Николай Иванович, нервно дергая бородой.
– Немедленно напиши папе в Петербург, что я извиняюсь перед ним, и что этого не повторится.
Николай Иванович слово свое сдержал и троек Архангельскому больше не ставил: а вдруг и это сочинение написано не сыном, а отцом.
А детские интересы гимназиста Архангельского все больше и больше склонялись в область техники. Как устроен автомобиль? Почему горит электрическая лампочка? Почему пароход плавает? Почему ток вырабатывается на электростанции? Как устроена паровая турбина? Все эти сотни "как" и "почему" будоражили его мозг. В гимназических учебниках ответы на эти вопросы было трудно найти. Но зато Шура обнаружил, что в Политехническом музее, который находился в 20 минутах ходьбы от его дома, можно найти не только ответы на эти вопросы, но и узнать очень много нового. И Шура стал его постоянным посетителем. Теперь задатки будущего инженера стали проявляться в нем особенно заметно. Так, он переделал электрическую проводку в их огромной квартире, с тем чтобы можно было зажигать и гасить свет в комнатах из своей детской. В наше время это называется дистанционным управлением.