Косово поле. Россия
Шрифт:
Эксперту по ядерному вооружению уже минуло восемьдесят. Он начинал еще в — «шарашке», организованной по личному распоряжению наркома НКВД Лаврентия Павловича Берии, и с сороковых годов был на короткой ноге и с Иоффе, и с Капицей, и с Сахаровым, и с Келдышем, и с Ландау, и со всеми остальными создателями советского атомного щита.
Больших должностей Самуил Маркович не занимал.
И дело было не в национальности. «Ненадежных», как частенько за глаза именовали евреев, в сверхсекретных конструкторских бюро имелось предостаточно. Одно время по «шарашкам» даже ходила шутка, что на территориях объектов класса "А" впору одновременно с фундаментами
Самуил Маркович был идеальным Помощником. Именно с большой буквы. Звезд с неба он не хватал, мыслил только конкретными категориями, в абстрагирование не лез, но порученное дело исполнял от начала до конца. И при этом обладал феноменальной памятью, держа в голове тысячи мельчайших деталей и событий. Поручив Самуилу Марковичу проведение эксперимента, можно было дальше не волноваться — он проводил его идеально, а если что то не получалось, повторял процесс десятки раз, пока не добивался соблюдения всех параметров.
Отношения с государством у иудея атомника складывались весьма благоприятные. Он честно выполнял свою работу, получал более чем солидные зарплату и премии, а к праздникам ему вручали либо ценный подарок, либо правительственную награду.
За сорок лет беспорочной службы Самуил Маркович стал полным кавалером орденов Трудового Красного Знамени, Знака Почета и гордо носил на лацкане пиджака ордена Ленина, Красной Звезды и лауреатские медали.
Выйдя на пенсию в начале девяностых годов, эксперт не остался не у дел.
Несколько раз в месяц его приглашали для консультаций, с ним советовались историки и архивисты, более молодые коллеги с интересом выслушивали его рассказы о выдвинутых, но неосуществленных идеях.
Поэтому визит Секретаря Совета Безопасности не стал для него неожиданностью.
Моложавый полковник запаса приехал сам. И этим подчеркнул уважение к возрасту и заслугам престарелого атомника. Хотя мог вызвать к себе в кабинет.
Поднявшийся в квартиру вместе с Секретарем адъютант сноровисто сервировал стол для чаепития и ретировался, оставив Самуила Марковича наедине с гостем, что также свидетельствовало о важности и конфиденциальности предстоящей беседы. Вокруг дома встали четыре микроавтобуса службы радиотехнического контроля, заблокировавшие даже гипотетическую вероятность прослушивания. У парадной на лавочке обосновались трое «волкодавов» из боевого подразделения ФСБ, изображая из себя праздных молодых людей. Еще две пары встали на лестничных площадках.
После необходимого обмена любезностями и вопросов о здоровье Секретарь Совбеза приступил к делу:
— У нас возникла проблема в связи с недостатком информации.
Самуил Маркович понимающе кивнул. Это и так понятно. Раз приехали к нему за советом, значит, вопрос уходит корнями в далекое прошлое. А живых свидетелей почти не осталось.
— АУ дробь эс десять, — продолжил полковник.
— Помню, — эксперт взял печенье. — Начало работ по проекту — пятьдесят девятый год, осень. По моему, октябрь. Или самое начало ноября... Курировал лично министр обороны. Очень на тот момент перспективная разработка. Я занимался оптимизацией систем электроподачи.
— Вы знаете проект в полном объеме?
— За исключением незначительных деталей — да.
— Когда образец пошел в серию?
— Смотря что вы имеете в виду. Модификаций заряда было изготовлено... — Самуил Маркович пожевал губами, — семнадцать. Девять из них пошли в серию. Первый — в шестьдесят втором, последний — в восемьдесят пятом. Самый мощный — триста
Всего было поставлено на вооружение примерно две с половиной тысячи штук. Плюс минус сотня... Как вы понимаете, координат точек базирования я не знаю.
— Ну у вас и память! — искренне восхитился Секретарь Совбеза.
— Пока не жалуюсь, — скромно отреагировал эксперт. — Продолжим...
— Можно ли по одному документу... назовем его спецификацией... определить конкретный тип заряда? — Полковник слабо разбирался в ядерном оружии, но по поводу своей некомпетентности не комплексовал и при необходимости обращался к специалистам.
— Зависит от уровня документа... — Секретарь Совбеза внимательно склонил голову.
— В нашей системе, как вам известно, принята схема допусков. От уровня допуска зависят кодовые обозначения и полнота характеристик. Кстати, а какой у вас допуск?
Полковник выложил перед экспертом пластиковую карточку. Не до церемоний, когда речь заходит о государственных секретах.
Самуил Маркович внимательно прочитал строчку цифро буквенного кода и удовлетворенно вздохнул.
— Годится... Показывайте, что у вас есть.
— Вот, — на стол легла ксерокопия машинописной страницы. — Это все.
— Так, — эксперт сдвинул на нос очки и наклонился над листком бумаги, — ага.... «яблонька» семьдесят девятого... помню, Андрей Павлович делал... крепления по стандарту... сто пятьдесят единиц... стабилизация ниобием... та ак, без разделения в вольфрамовом блоке... зашита по стандарту... блокиратор типа «семь бэ»... это ясно... пятый уровень... прокладка оксидом титана, тоже нормально... Так что вас интересует?
— Вы знаете, — честно признался полковник, — я ничего не понял из того, что вы сейчас говорили. Для меня слова «яблонька» и все остальное — темный лес. Если возможно, объясните на уровне средней школы.
— Да пожалуйста! — Самуил Маркович отложил ксерокопию. — «Яблонька» — это кодовое обозначение данной модификации заряда, принятое в документации примерно в семидесятом году. Расчетная мощность — сто пятьдесят килотонн. Урановый сердечник стабилизирован ниобием и заключен в сферу из бериллия и вольфрамовую рубашку. Крепления к носителю стандартные. То есть боеголовку можно использовать как при наземном шахтном базировании, так и при морском и воздушном. Пять степеней защиты от произвольного срабатывания... От механических до электронных. Сама начинка разделена на шесть частей, вступающих во взаимодействие под влиянием взрывчатки со скоростью внутренней детонации свыше двенадцати тысяч метров в секунду. От «красной ртути» отказались, чтобы сделать начинку более долговечной. Боеголовка крайне надежна по причине собственной примитивности...
— Стоп! — улыбнулся гость. — «Красная ртуть» — это вещество, усиливающее термоядерный взрыв?
— Молодой человек! — эксперт сдвинул очки на лоб. — Во первых, мы с вами беседуем об атомном, а не термоядерном устройстве. Есть, знаете ли, разница... И второе — молодые гои, пытающиеся торговать ртутью красного цвета с плотностью двадцать граммов на кубический сантиметр, демонстрируют вопиющую безграмотность. Нет такого вещества в природе и никогда не существовало! Это чушь! «Красной ртутью» — во все времена называли оружейный плутоний. Просто об этом мало кому было известно... Все так называемые «продажи красной ртути» — аферы. Когда я читал посвященные данной теме статейки в газетах, я очень смеялся. И больше всего — над чиновниками, которые подписывали квоты продаж.