Косово поле. Россия
Шрифт:
— Согласно врачебному заключению — только ушиб головного мозга.
— Вот видите! — обрадовался генерал.
— Сотрясение и ушиб — это не одно и то же, — пояснил готовый к такому повороту темы посетитель, — это вам любой доктор объяснит.
Милицейский чиновник сник. Быстро отфутболить посетителя не удавалось.
Генерал уже жалел, что пошел на поводу у начальника ГУВД и взвалил на себя обязанности общения с горожанами. На него тут же стал изливаться мутный поток жалоб на бездействие органов правопорядка, подкрепленный совершенно конкретными фактами. Победная статистика «успехов» день ото дня съеживалась,
И это не было случайным совпадением. Беспредел стал правилом поведения сотрудников системы. Офицеры и сержанты, не избивавшие задержанных и не грабившие опечатанные по уголовным делам квартиры, становились белыми воронами.
Чтобы вернуть милиции доброе имя, требовалось уволить девяносто процентов личного состава, а половину из уволенных — посадить на сроки от пяти до пятнадцати лет. От заявлений и жалоб голова шла кругом. Беспредел творился повсеместно. На уровне патрульных процветали мелкие поборы и нападения на граждан, в следствии — выбивание совершенно диких показаний, среди старших офицеров — откровенное участие в коммерческих проектах, у участковых — кражи и взяточничество. Система агонизировала. Не помогали ни показательные аресты наиболее зарвавшихся, ни откровенно проментовские телесериалы, ни пропагандируемый образ честного офицера, ни заказные статьи в газетах, ни рванувшиеся в литературу бывшие прокуроры и дознаватели, кропавшие бесконечные повести о бескорыстных детективах отечественного розлива.
Народ начал звереть.
Генерал уже несколько раз ловил себя на том, что предпочитает надевать на работу штатский костюм, чтобы не получить на улице в морду от какого нибудь потерявшего самоконтроль человека, прошедшего круги милицейского ада.
— Разберемся со следователем и накажем, — пообещал чиновник и поежился. Из полуоткрытого окна дуло.
— Когда я получу ответ? — спросил Иван.
— В течение месяца...
Рокотов расстелил на полу старое одеяло и под внимательным взглядом Азада взялся за дрель.
Победитовое сверло быстро справилось с сантиметровой сталью, и дверца распахнулась.
— Ух ты! — радостно сказал Вестибюль оглы, вытащив на свет прозрачный полиэтиленовый пакет с сухой серо зеленой травой. — Узбекская...
— Выброси. Или унеси из этой квартиры.
— Хорошо, — азербайджанец спрятал анашу в карман своей куртки. — Выручку пополам.
— Себе оставь, — Влад извлек из раскуроченного сейфа несколько папок с документами. — Тэк с, а это уже интереснее...
Азад быстро полистал одну папку.
— Тут только накладные.
— Разберемся, — биолог с наслаждением потянулся. — Отдохну и займусь делом... Ты как насчет отдыха?
— Мне в одно место заехать надо.
— Лады... Когда тебя можно будет застать?
Вестибюль оглы посмотрел на часы и возвел глаза к потолку.
— Сейчас восемь... После двенадцати.
— Это рано. Я тебе звякну часика в четыре.
— Нормально. Даже поспать успею.
— Поспать — это полезно... Я тоже минуток триста харю поплющу.
Ибрагимов накинул куртку.
Проводив азербайджанца, Рокотов зашел на кухню, проверил висящие на трехметровом шнуре
Поворочавшись с полчаса на кушетке, Влад встал и сварил себе кофе.
Сон никак не шел.
Борец с ядерным терроризмом разложил на кухонном столе документы, поставил рядом кружку и пепельницу и углубился в чтение.
Государственный Секретарь Соединенных Штатов Америки благожелательно посмотрела на специального представителя президента независимой Латвии.
— Ваше желание поскорее вступить в Европейский союз похвально. Америка всегда поддерживала и будет поддерживать демократические государства.
Латышский представитель сделал маленький глоток кофе и поставил фарфоровую чашечку на блюдце.
— Но как раз в связи с этим обострились провокации со стороны России.
— Что хотят русские? — небрежно поинтересовалась мадам.
— Помешать демократическому процессу. — Латыш преданно уставился на Мадлен. — Используют все средства. Именно с их подачи некоторые журналисты развивают скандал с членами нашего правительства, выдумав историю о педофилии.
Госсекретарь сморщила носик.
— Но ведь это неправда?
— Конечно, неправда! — горячо заверил представитель. — Обвиняют премьера, министра внутренних дел и главу президентской администрации. Это настоящая провокация.
— Я слышала еще о министрах финансов и обороны.
— Если русским дать волю, они и президента обвинят.
Олбрайт облокотилась на валик дивана. История о министрах педофилах тянулась давно. Ей докладывали о своеобразных пристрастиях латвийского руководства еще год назад, когда пресса была не в курсе. Тогда Мадлен пропустила подробности мимо ушей. Ну, педофилия, ну и что? Каждый имеет право на личную жизнь. По сравнению с политическими дивидендами и наличием под боком у Ивана верного союзника судьба каких то там несовершеннолетних детей столь малоинтересна, что не заслуживает даже строчки в докладе. И резидент ЦРУ в Латвии того же мнения.
В реальной политике всегда делается выбор в сторону государственных интересов.
— Не волнуйтесь, — Госсекретарь успокоила покрасневшего латыша, — ни США, ни НАТО на эти сплетни не обращают внимания. Все наши договоренности остаются в силе. Через два три года ваша страна станет ассоциированным членом Альянса, и русские прикусят язык. Мне представляется, что на провокацию нужно отреагировать. Чтобы показать Москве, кто в доме хозяин.
Представитель прибалтийского президента наклонился вперед.
Он сам неоднократно участвовал в сексуальных развлечениях с малолетними вместе с премьером и членами кабинета министров и очень боялся, что заокеанские друзья косо посмотрят на подобные увлечения. Теперь он успокоился и понял, что можно продолжать дальше. Ничего не будет. Чиновникам из маленькой независимой страны дали карт бланш на любой поступок, который не вступает в противоречие со стратегическими планами США в этом регионе.
Педофилия глобальных планов Америки не затрагивала. А с собственными «правдолюбцами» разберутся подчиненные главного полицейского комиссара, обвинив в провокации Россию. В дальнейшем следует придерживаться именно этой версии и списывать любые всплывающие детали на происки злобного московского руководства и внутренние интриги русской «пятой колонны».