Косово поле. Россия
Шрифт:
Солдатам придется стрелять по толпе. Народ ответит выстрелом на выстрел, благо оружия сейчас хватает. В бронетранспортеры и танки полетят бутылки с соляркой.
Всё более менее уляжется только через неделю.
Однако через неделю это будет уже новый мир, где волки ислама диктуют свою волю подчиненным нациям.
Арби расправил плечи, гордо вскинул голову и направился к темнеющему на фоне светло серого неба овалу Ледового Дворца.
К полуночи с северо востока подул порывистый ветер и закапал мелкий дождик.
— Замечательно! — радостно
— Внутри помещения его всё равно не будет, — возразил майор.
— А сама вода нам и не нужна. — Рокотов погладил лежащий на коленях «агран». — Достаточно того, что дождь создает отвлекающий размеренный шум. Особенность человеческого слуха в том, что он так и так фиксирует все звуки и не способен на жесткую фильтрацию. Башка — не компьютер, программу отсечения посторонних звуков не задать... Крыша на комплексе построена не до конца. Соответственно, пустые проемы затянуты полиэтиленом. Представляешь, какой шум издают падающие на пленку капли?
— Ты просчитываешь ситуацию как профессиональный диверс.
— Жизнь заставила, — биолог высыпал на ладонь десяток желтых шариков аскорбинки. — К тому же опыт экспедиций. Которые по сути ничем не отличаются от точечных боевых столкновений. Тоже приходилось и в засаде лёживать, и по следу идти, и ловушки ставить. У нас специализация только с четвертою курса началась, а до этого мы в обязательном порядке весь животный мир изучали.
— Человек — тот же примат, — согласился Бобровский.
— Угу... Причем самый тупой и наиболее неприспособленный к жизни из всех приматов. Отнюдь не венец творенья.
— Однако именно он пока главенствует на планете.
— Кто его знает! Может, и главенствует... А может, это нам только кажется. И на самом деле мы промежуточное звено. После развала дарвиновской теории эволюции уже ничего не поймешь.
— Ты хочешь сказать, что мы произошли не от обезьян?
Майор положил бинокль на торпеду. Всё равно в дождь от оптики никакого толку.
— Вероятнее всего — нет.
— А генетическое сходство?
— Ну у, брат, ты дал! — засмеялся Владислав. — У нас с обезьянами меньше генетического сходства, чем со свиньями и мхом. Внешне мы похожи, а на уровне ДНК — нет.
— Мхом? — изумился Бобровский.
— Да. Свинья и мох ближе к человеку, чем другие животные.
— Никогда бы не подумал!
— Тем не менее это очевидный факт. С обезьянками у нас около сорока процентов общих генов, со свиньей — почти шестьдесят, а с одной из разновидностей мха — все восемьдесят. Конечно, сие не означает, что мох — наш предок. Просто природе было почему то выгодно так распорядиться...
— А что насчет раскопок?
— В смысле останков древних животных?
— Ага...
— Тоже всё не так просто. К примеру, как ты считаешь, ящеры были холоднокровными?
— Рептилии же...
— Внешне — да — Только вот структура костной поверхности указывает на теплокровную систему. И все выводы об этапах
— А теория о падении метеорита и изменении климата?
— Не катит... — Рокотов прикурил и на треть приоткрыл боковое окно. — Тогда произошла бы резкая смена всего животного мира. Ящеры вымирали не один миллион лет. Как ты понимаешь, за такой срок облака пыли бы давно осели, и популяция вернулась бы к прежнему, докризисному количеству.
— Интересно.
— Более чем...
Беседа помогла скоротать время. В половине второго Влад объявил готовность номер один.
— Так, — биолог поставил между сидений небольшую спортивную сумку из черной плащевки, — тебе — АКСУ и шесть дополнительных магазинов. Седьмой в автомате. Бьешь одиночными или короткими очередями. В идеале обойдемся без стрельбы.
— Ясно. Моя задача?
— Прикрываешь мне спину. Дальше видно будет...
Рокотов повесил на грудь плоский рюкзачок, купленный им специально для переноски вооружения и набитый рожками к «аграну», проверил надежность крепления пистолета на лодыжке левой ноги и двух узких ножей на предплечьях, повесил на пояс широкий и короткий тесак из кухонного набора и забросил за спину один из пистолетов пулеметов.
— В сумке еще есть ножи. На всякий пожарный. Если что — втыкай смело. Старайся попасть в горло или в бедро. Назад не выдергивай, чтоб кровищей не измазаться...
— Не уверен, что смогу ударить человека ножом...
— Жить захочешь — сможешь. Выбирайся наружу и надевай плащ.
Биолог с майором набросили на себя прозрачные полиэтиленовые накидки. Перед выездом Влад отмочил их в слабом растворе ацетона, и они перестали бликовать, не потеряв при этом водоотталкивающих свойств. Поверхность полиэтилена покрылась сероватым налетом.
— В лужи и в грязь старайся не наступать. Чем суше будет обувь, тем лучше.
Рокотов захлопнул дверцу джипа и посмотрел вперед.
— Двинули.
Лезть через бетонный забор не пришлось.
В углу строительной площадки, всего в сотне метров от дороги и залитых светом прожектора ворот, обнаружилась достаточно широкая щель в криво установленных блоках ограждения.
Первым протиснулся Влад, за ним Бобровский.
— Что теперь?
— Идем по дуге. Первый ориентир — те плиты, — биолог указал на сложенные в штабель огромные железобетонные конструкции.
Напарники обошли кучу песка, миновали сваленные в кучу проржавевшие решетки и оказались в проходе между серыми плитами.
Рокотов ловко вскарабкался на самый верх, оставив майора сторожить внизу, и минут пять разглядывал видимую часть стены овального строения.
— Ну как? — шепнул Бобровский.
— Фигня нездоровая, — Влад употребил одно из любимых выражений отдыхающего нынче на коечке Димона, — в двух местах горит свет, и точно есть люди.
— А если это ночная смена? — выдвинул предположение майор.