Косплей Сергея Юркина. Сакура-ян
Шрифт:
— Да что в этом такого сложного? — продолжает гнуть своё мама. — Просто стоять, раздавать буклетики и просить людей поставить подпись. Любой больной справится с подобной работой…
— Ага! Щаззз! — саркастически произносит дочь. — Целый день провести на улице, на ногах, — это не для твоего возраста и здоровья! Будь дома, занимайся готовкой и жди, когда вернётся Мульча.
— Она не вернётся. Она сейчас рядом с ЮнМи.
— Думаешь? — озадачивается СунОк.
Мама кивает.
— Охраняет и помогает.
СунОк некоторое время молчит, а затем признаётся: Я тоже об этом подумала. Но ведь «Анян», — это закрытое учреждение, с высокими стенами. Как Мульча сможет
— Как и в первый раз. — спокойно отвечает мама. — Нашла же она дорогу в Пэннён?
— То Пэннён. — возражает СунОк. — А в «Анян» охрана и сигнализация. Враз заметят!
— Хватит болтать! — строго произносит мама. — Тебе пора выходить, иначе опоздаешь. Давай договоримся так, — я сижу дома и выполняю все предписания врача, а ты — берёшь с собой ещё пулькоги!
— Ма, я буду жирная…
— Ты будешь сытая и здоровая! Соглашайся или я пойду в магазин!
— Мама, это шантаж. Ну хорошо, я согласна.
— То-то же. Будет она с матерью спорить. Лучше скажи, — хорошо ли идут дела со сбором подписей?
— Всё хорошо, мама.
— Людей не приходится долго уговаривать?
— Нет, мама, всё хорошо. Ой, действительно, мне уже пора бежать или я опоздаю!
— Одевайся, а я пока положу тебе добавки!
Время действия: восемнадцатое января, начало двенадцатого
Место действия: Сеул. Недалеко от палатки для сбора подписей беседуют СунОк и ЁнЭ.
— Господин ЧжуВон сообщил, что у него могут быть проблемы с финансированием. — близко наклоняясь к СунОк, негромко сообщает ЁнЭ. — Он просил проявить максимум креативности, чтобы уложиться в установленный срок мероприятия.
— Закончились деньги?! — восклицает СунОк, чуть подаваясь назад и распахивая глаза.
— Нет. Сабоним сказал, что выделенные средства урезаны не будут. — терпеливо отвечает ЁнЭ. — Но если за месяц не получится собрать триста тысяч подписей, то с поиском новых денег будут сложности.
СунОк понимающе качает головой.
— В данный момент по всем точкам есть отставание от плана. — продолжает говорить ЁнЭ. — Вчера ведь тоже не получилось набрать ежедневную норму?
СунОк кивает.
— Это всё из-за АйЮ и её антиалкогольной кампании. — заявляет она и, повернув голову, смотрит в сторону метро.
ЁнЭ тоже поворачивается в ту же сторону.
— Они словно специально встали перед нами. — жалуется на происки конкурентов ЁнЭ. — У самого входа на станцию. В результате люди отдают свои голоса у них, а мимо нас — проходят. Видимо считают, что достаточно потратили своего времени. Сейчас мы собираем подписей ещё меньше, чем в первые дни!
Девушки внимательно, с прищуром, некоторое время рассматривают стоящую в двадцати пяти метрах ярко-зелёную палатку, над которой висит колыхаемый ветром потрет с изображением улыбающейся АйЮ.
— Такая ситуация по всему Сеулу. — отвернувшись, сообщает ЁнЭ. — Везде перед нами стоят такие же зелёные палатки. И число собранных голосов уменьшилось везде.
— Вот, ведь… коза! — с негодованием восклицает СунОк. — Это она специально!
— «Специально»? Почему «специально»?
— Я с ней поругалась. Вот она и делает назло! Нужно перенести палатки и поставить перед ними!
ЁнЭ отрицательно качает головой.
— Места определены и указаны в выданном разрешении. Если их самовольно поменять, то нас оштрафуют.
— Что же тогда делать? — спрашивает
ЁнЭ слегка пожимает плечами.
— Нужно что-нибудь придумать. — говорит она. — ЧжуВон ведь сказал, что нужен креатив.
— Дарить каждому поставившему подпись — бутылку соджу? — предлагает СунОк. — Назло АйЮ?
— Подписи ставят не только мужчины. Вряд ли женщины обрадуются подобному подарку. Кроме этого, сейчас у нации возникли новые устремления и маркетинговый ход с использованием алкоголя точно вызовет волну критики. В конце концов это просто дорого. Если купить оптом самое дешёвое соджу по тысячу вон за штуку, то триста тысяч подписей, — это триста миллионов вон. Плюс расходы на перевозку и складскую логистику. У господина ЧжуВона не найдётся столько денег.
— Что же тогда делать? — растерянно спрашивает СунОк, перед этим быстро произведя в голове операцию умножения и удивившись полученной сумме.
— Нужно подумать. Идея может быть простой, но принести много денег.
СунОк задумчиво кивает, мысленно уйдя в себя.
— Как здоровье вашей уважаемой мамы? — спрашивает ЁнЭ.
— Спасибо, всё хорошо. — встрепенувшись, отвечает СунОк. — Ей стало лучше и её выписали из больницы. Рекомендовали не напрягаться и соблюдать предписания врачей.
— Рада это слышать. Прошу передать ей мои самые наилучшие пожелания.
— Спасибо, ЁнЭ! Обязательно это сделаю!
Время действия: восемнадцатое января, вечер
Место действия: исправительное учреждение Анян
Сижу за компьютером, балду гоняю. Причина столь бессмысленного время препровождения — последствия собственного хвастовства и легкомысленности. Решил узнать, какую придётся заплатить цену, чтобы стать первым в сунын. Потратил почти целый урок на запоминание правильных ответов. Чего только нет в Корее для желающих получить за экзамен наивысший балл! Есть даже альбомы, вроде тех, по которым решившие обзавестись «рулём и колёсами» изучают правила дорожного движения. Так вот, здесь есть тоже сборники, только не с рисунками машин и перекрёстков, а с архивами ответов за предыдущие годы. Таблицы, у которых в одном столбце — задание, в следующем — возможные варианты ответов и, в последнем, — те же варианты из второго столбца, но с одним отмеченным правильным.
О приобретении знаний — в данном случае речи не идёт. Мне пришла гениальная идея насчёт того, как можно обмануть систему, используя свою отличную зрительную память. Вот я её испытывал. Взял пособие по математике, якобы для проверки того, что нарешал, а на самом деле просто тупо попытался запомнить его содержимое. Пробежал глазами страницу, — перелистнул. Пробежал, — перелистнул. Но, по ходу, девиз всей моей жизни здесь — «слабоумие и отвага».
Подумать о том, что каким бы не был распрекрасным мой мозг, но и у него могут быть ограничения, — ума не хватило. Теперь сижу, пялюсь в монитор, а в висках ломит и голова тупая — тупая. Не следовало обрабатывать сразу столько информации. Можно было ограничиться хотя бы половиной альбома, а не запихивать целиком его содержимое! Самое печальное, — что неизвестно, каков итог моего эксперимента над своим собственным мозгом. При попытке вспомнить сохранённое, ломота в висках усиливается чуть ли не до тошноты, и голова перестаёт соображать напрочь. Надеюсь, я в ней ничего не повредил? Вот смеху-то будет, в кавычках.