Костанътинъ
Шрифт:
Иван глядел на часы: минуты ползли как улитки. Он взял руку сына и начал отсчитывать пульс.
Удар за ударом. Удар за ударом. Удар за...
Но Россия сильно устал, и поэтому заснул, все еще отсчитывая пульсацию сердца Константина.
Пробудился он от нескольких вещей. Сначала он почувствовал шевеление: лежавший Константин открыл глаза и слабо, обессилено улыбнулся со словами:
– Папа, а у меня ничего не болит...
Иван вскочил, но мальчик удержал его.
– Я очень изменился?
Иван с волнением начал вглядываться в лицо. И нашел. Скулы более заострились и лицо из-за этого немного посуровело. Теперь он больше походил на него самого, когда тот был примерно его лет, еще юношей – Российской Империей, только-только ставшим под знамя Петра Первого. Глаза изменились сильно – они были глубокого, фиолетово-черного оттенка, и сверкали как-то очень хищно,
Он вытянулся в росте, стал выше: наконец-то стало видно что он подтянут, строен и довольно-таки силен. Волосы, к счастью, остались черными, но сейчас их надо было убирать в прическу конский хвост – сильно отросли. Если на лбу оставался слабый отпечаток едва видного шрама, то сейчас он отсутствовал.
Его кожа стала точь-в-точь такой же, какой была и у самого Ивана, с оттенком в белизну.
– Я стал выше, да? – Угу. И на меня больше похож, в моей далекой юности...
Мальчику захотелось встать, чтобы посмотреть на себя самого. Но Иван не позволил:
– Ты свалишься мгновенно. Отдыхай и спи. Теперь все позади...
Мальчик утомленно закрыл глаза и погрузился в сон.
Мадам Помфри вышла из-за двойных дверей. Выражение на ее лице не предвещало ничего хорошего.
– Мистер Брагинский, вас ждет посетитель с одной новостью. – Хорошо. Иду, – бросил Федерация и вышел в коридор.
Его ждал мальчик со светлыми, зализанными назад волосами в черной мантии и со значком-эмблемой Слизерина.
– Простите меня за беспокойство, мистер Брагинский... Я Драко Малфой, сокурсник Константина, вашего сына.
Иван благожелательно улыбнулся и кивнул ему.
– Я хочу сказать вам одну новость, но прежде всего хочу спросить у вас, с Константином все в порядке? – Да. Теперь он скоро оправится. – Хорошо. А сейчас... – когда Кубок Огня выбирал будущих соревнующихся со всех трех школ, он выплюнул и четвертое имя...
Иван молча ждал уже понимая, что он услышит.
– «Константин Брагинский», – зачитал с обрывка очень обгорелого пергамента Драко Малфой...
====== Глава 10. Ошибка. Палочки. ======
Обстановка в кабинете Дамблдора была накалена до предела. Многие чувствовали здесь себя неуютно. Из-за метающих молнии фиолетовых, пронзительных глаз.
Виктор Крам, Седрик Диггори, еще один чемпион от Хогвартса, и Флер Делакур стояли у камина. Директора и организаторы были в недоумении.
– Мадам Максим! – негодующе воскликнула Флер обращаясь к директрисе. – Они говорят, что этот... Constantin тоже примет участие! – Attention, une jolie fille, vous avez une conversation avec son p`ere! – почти прошипел на идеальным французском Брагинский. – Je pardonne `a observer lors de la moi les r`egles de la biens'eance! Moi-m^eme, je demeure dans une profonde rage et l’embarras, concernant la proc'edure de s'election des champions. Et ce certainement de Poudlard ne m’attendais pas!(1) – Excusez-moi, monsieur(2), – извинилась Флер, но пока не сбавила обороты, – это ошибка. Он не может соревноваться. Он ош-шень маленький. – Я его маленьким не считаю, – сухо произнес Иван, стоя у стены справа и неодобрительно смотря на чувствующего не в своей тарелке Дамблдора. – По возрасту – да, он не подходит, и меня интересует как будет найден выход из создавшейся ситуации. – Выхода нет, – Крауч перевел взгляд на него, – ему придется участвовать. Ведь магический контракт уже заключен. – Я пребываю не в восторге от того, что сейчас слышу! – злобно произнес Иван, глядя тому с напором прямо в глаза: тот отступает от такого напора на шаг назад. – Значит, вы его найдете! Лазейку или что-либо еще! Я требую объяснений, как имя и фамилия моего сына попали в Кубок Огня, учитывая, что мой сын едва ли пребывал в сознании в момент вашего, дорогие гости, приезда! – Я тоже хотел бы это знать! – поддержал это профессор Каркаров. На лице его застыла каменная улыбка, синие глаза превратились в льдинки. – Два чемпиона от Хогвартса? Что-то не припомню, чтобы школа – хозяйка Турнира – когда-нибудь выставляла двух чемпионов. Может, я плохо знаком с правилами? – с его губ слетел ехидный смешок. – А где были вы, сэр, когда имя вашего ребенка вылетало из Кубка? – поинтересовался мистер Крауч. – Вам известно, сэр, что мой ребенок был тяжело болен. Я был неотрывно у его постели с даты приезда сюда... Вы, что, меня подозреваете?! – голос Ивана взлетел на октаву. Крауч явно сконфузился. – Как вы смеете! – Мистер Брагинский, – максимально быстро вмешался Снейп, – Константин не мог бы пересечь запретную линию, даже если бы захотел. В этом нет никакого сомнения. Я ручаюсь за этого талантливого ученика. Никто вас не обвиняет. – Тогда, наверное, ошибся сам Дамблёдорр, – пожала плечами мадам Максим, взглянув на доселе молчащего директора. – Наверное, ошибся, – согласился Дамблдор, размыкая уста. Вид у него был,
В комнату вошел Грюм и, хромая, подошел к огню. Каждый его шаг сопровождался стуком, издаваемым правой ногой.
– Согласен? – переспросил Каркаров. – Боюсь, я не совсем тебя понял, Грюм.
Они оба гневно смотрели друг на друга.
– Итак, – обратился Снейп к присутствующим, – нам либо придется смириться с Четвертым чемпионом, либо... – Закрыть турнир, – бросил Иван. – Я, лично, за второе. Я не могу допустить участия моего сына в опасном и не по его возрасту соревновании! – Нам неизвестно, как это могло произойти, – обратился Дамблдор к присутствующим, почти перебивая Брагинского. – Но иного выхода нет. Кубок выбрал двоих: Седрика и Константина. И им ничего не остается… – Но Дамблёдорр… – Дорогая мадам Максим, а вам иной выход известен? Буду рад выслушать.
Иван почти сразу же демонстративно прошагал мимо их всех к двери и вышел из кабинета, так сильно хлопнув дверью, что на них всех с потолка полетела штукатурка.
Брагинскому-старшему очень не хотелось разочаровывать сына. Особенно сейчас. Но, по мере приближения к Больничному крылу, его охватывало чувство гадливости и омерзения.
Они и его частично теперь замазали в своей игре. Он им этого никогда не простит. Впрочем, от Артура всего можно было ожидать...
Названный и проклинаемый им в мыслях, стоял как раз-таки у самого входа.
– Поговорим? – произнес Кёркленд, не успел Иван было заикнуться.
Константин поднял голову от книги, в которую с удовольствием уткнулся. Его боли почти прошли, стихли, но то, что его имя вылетело из некоего Кубка, его очень пугало.
Но отец же найдет решение? Правда же?
Послышался шум, и в больничный отсек, тихо ступая по каменным плитам, вошел Иван Брагинский. Подошел к его постели, сев при этом на краюшек.
Вид у него был огорченным. А глаза явно скрывали гнев, так сильно они сверкали.
– У меня две новости. Плохая и очень плохая. С какой начать? – С плохой. – Твое имя и вправду вылетело из Кубка. – А очень плохая? – без лишней надежды спросил Константин. – Ты будешь обязан чувствовать в турнире. Ты и кубок связаны сейчас магическим контрактом. Нарушишь его – потеряешь магию. Навсегда. – Бли-и-и-ин, – простонал паренек. – Убил бы того, кто мне так удружил! – Взаимно. А теперь, давай договоримся, – Иван наклонился к нему и вгляделся в его темно-фиолетовые, почти такие же как у него самого, глаза, – ты начнешь тренироваться, и это уже можно, с позволения директора, с завтрашнего дня. Не только с физической подготовкой, но и с учебниками, самостоятельно, понимаешь меня? Но и работаешь ты на износ. – Придется, ты же сам так мне сказал, – вздохнул Константин. – Даю слово. Только... Какой магией можно пользоваться? – Тебе – всей. Книги я тебе пришлю. – Здорово, – без энтузиазма сказал мальчик. – Ты будешь предельно аккуратным и внимательным. – Буду. – Ты не будешь представляться сам и представлять мое имя. Не давай никаких интервью, ни с кем особо не трепайся. Мнения своего не высказывай.
Паренек кивнул. Надо чтобы имя отца и его имя действительно меньше мелькало в прессе.
– И, знаешь, что самое страшное, Константин? То, что, вероятно, кто-то узнал и твое первое имя... Не зря именно тебя подложили в Кубок. Предатель находится в стенах этой школы... Кстати, откуда тату? У нас с тобой был запрет на нее... – сверкнул глазами Иван. – Это ты с Китаем поговори. Я не удержался от подарка на День Рождения. – А-а-а... То-то я думаю, знакомый рисунок...
Через три дня Константин уже шагал в Большой зал на завтрак. Отец временно уехал восвояси, но к первому туру обещал снова приехать сюда. И не один, а с одним из крестных.