Костанътинъ
Шрифт:
Константин тяжело вздохнул. Но не спешил комкать и рвать письмо от девушки.
– Константин, – Иван прижал его к себе, сглаживая возникшую неловкость, – поверь, лучше быть самым последним смертным и прожить пусть недолгую, но яркую жизнь, чем смотреть на все со стороны и мучится от осознания, что тебе это более недоступно. Быть может, ты это осознаешь позже. – Ладно, – чуть наигранно проговорил парень вставая, – мне пора. Наверное, меня уже заждались. Пока.
Иван тоже встал. Аметистовые глаза смотрели на сына довольно мрачно.
– Пока.
Военная техника гремела, грохотала, рычала и пыхтела. Из машины высыпала очередная рота, состоящая из парней лет пятнадцати-шестнадцати, и все рассыпались по специально созданным руинам, лесу,
Константин, охраняющий по приказу главного просеку, залег на дно вырытого рва. Ему, с его места, было видно ее всю. Он сжимал приклад винтовки, смотрел через прицел и внимательно прислушивался.
Он скорее почувствовал, чем увидел – рука четко и бесшумно нажала на курок. И попала в цель шариком краски – разумеется, пули им не доверили – те были слишком для них опасны.
– Убил, – раздался веселый голос, и перед ним вырос улыбающийся отец, оттирающий со лба голубую краску. – Замечательный выстрел. – Почему ты здесь? – удивился парень. – Твое пребывание в лагере подошло к концу. – Но ведь все должно было закончиться через неделю! – запротестовал Константин. – Планы имеют свойство меняться. Пошли.
Мальчик, грустно вздохнув, сложил оружие.
– Письмо? – спросил Константин, как только оказался в кухне. В кухне помимо них с Иваном еще находился и Гилберт Байльшмидт. – Это и есть “яблоко раздора”? – Почти. Прочти.
После прочтения письма парень выразился матом на четырех языках сразу.
– Делаешь явные успехи, – хмыкает Гилберт, перелистывая газетный объемный лист. – Браво. – Я намертво запретил им появляться на моей территории, но, похоже, они готовы выманить тебя отсюда любой ценой... – Пап, прости, перебью, – прервал его сын, – а как же мое обучение? Как же тот шлак и грязь, что вылился на меня в Ежедневном пророке? – Никогда не обращай внимание на чудиков. – С лицом, полным брезгливости произнес Брагинский-старший. – Они все равно никогда не поймут, каково это – быть на твоем месте. Артура я вздерну за яйца... – очень кровожадно проговорил Федерация. Калининград открыто передернулся на стуле от его голоса. – Если не прекратит такие мерзкие публикации в своей прессе. – Тебе же не привыкать, – заметил Гилберт. – Ты там, Гил, газету повнимательнее читай! – рявкнул Россия. – Я же не с тобой разговариваю! А с сыном! – Понял. Умолкаю, – возвел очи к потолку бывший Пруссия. И снова уткнулся в газету. – Значит, в школе меня ждет травля? – сложил руки на груди Константин. – За то, что просто остался жив? За якобы ложь, рассказанную мракоборцам о Лорде? – Диггори занимает пост в Министерстве. Он смотрит под хвост мантии министра Фаджа. Он знает что ты не убивал его сына, но винит тебя в том, что не Седрик остался жив, а ты. – Блин, кажется я попал... – тянет парень. – Прелестно. – А еще – вспомни про Пожирателей. Они и их семьи могут добраться до тебя. Наверняка они уже завербовали семикурсников. И те получили приказ: заставить тебя замолчать. Любой ценой. – Значит, в школе я в опасности. Меня попытаются убить, отравить, подставить. Меня будут еще и травить психологически – все, как назло читают эту проклятую газету! Веселенький будет год. – Раз на раз не приходится. Меня вспомни. Завтра у тебя трудный день. Как-никак ты становишься городом... Настоящей моей частью...
– Нервничаешь? – тихо спрашивает Иван у Константина. Тот ответил ему: – Ничуть. – Тогда пошли? – Пошли.
Они с Иваном дружно шагнули за порог. За порогом было неожиданно людно.
Их там встретило много народа. Хмурящийся Артур Кёркленд мрачно глядел на обоих; Альфред трепался и громко смеялся с Кику Хондой по поводу новой компьютерной игры, ненадолго прервался чтобы взглянуть на входящих; Ван Яо взирал на отца и сына из-за угла, сверкая своими глазами цвета охры и яркими праздничными одеждами; Людвиг и Италия стояли с бокалами в которых пенилось игристое шампанское.
– Что же, – Альфред шагнул вперед, – здравствуй, новое воплощение! В честь тебя мы все пьем! За тебя, Владивосток! За тебя!
Он поднял бокал. Так же поступили и все остальные.
Глаза Константина тем временем приобретали ярко-алый
====== Глава 2. Чертов дом. ======
– Пап, я туда не хочу, – поморщился Константин. – Знаю, – Иван выпрямился, и, наконец, закрыл крышку чемодана. – Но они имеют право требовать твоего возвращения, Владивосток. – Непривычно мне, – парень, поморщившись, прижал руку к груди, – ощущать столько не своих эмоций. Хорошо, что хоть глаза в норму пришли, а то меня Яо ехидно звал “лавой-вулканом”... – Ну, или почти в норму. Теперь ты практически неуязвим. А я чувствую тебя гораздо сильнее обычного. Только как воплощение. – Н-да, – Константин вертел в руках две вешалки: одна с темно-синим костюмом, другая с черным. – Что лучше надеть? – Темно-синий. Подчеркнет достоинства, скроет недостатки. Черный – стандартный, – Иван закрыл крышку чемодана. – Ноутбук бери, телефон. Я еще с ними поговорю по душам.
Тон отца не сулил ничего хорошего. Парень усмехнулся. Магам очень сильно не повезло... ведь Россия нынче совершенно не в духе.
Из камина, специально зажженного Иваном в частном доме на окраине Москвы, куда они прибыли специально, чтобы не светить остальные дома, начали один за другим выходить незваные гости.
– Я, вроде, договаривался, чтобы вас было ровно на девять боевых единиц меньше, – старший Брагинский посматривал на компанию довольно сурово. – Мой сын вполне сам себе замечательный защитник. Да и я владею гораздо более разумными средствами для защиты. – У вас слишком сильная уверенность... к-ха, к-ха, в своих силах, мистер Брагинский, – Грюм, кашляя от пыли и сажи (Иван специально не почистил его – хотел посильнее унять рвение “защитничков”), выпрямившись и, не мигая, уставился на спокойно сидящего в удобном кресле со стопкой в руке Брагинского-отца. – Н-да, мистер Грюм, – слегка насмешливым тоном отозвался Иван, рассматривая их всех с ног до головы уничтожающим взглядом, – сразу видно, что вы вообще не в курсе моей природы. Вас в тайны Министерства явно не посвящают, хотя что с вас теперь взять.
Перепалку прервал именно Константин:
– Отец, я готов. Здравствуйте всем! – Отлично. Я готов терпеть в моем доме их всех еще минимум несколько минут, – мужчина опрокинул стопку и глотнул водку залпом. – А потом – прочь из моего дома! – Вы нам не рады? – спросил хмурящийся Римус Люпин. – Нет. Вы мешаете мне и моему сыну, который уже начал работать под моим началом! – гневно произносит Россия, ставя пустую стопку на стол. – И куда вы его везете, позвольте узнать?! – В дом одного из членов Ордена Феникса, – бросил Грюм недовольно. Розоволосая волшебница рядом с ним дернулась как от удара.
Российская Федерация весело засмеялся прямо им в лицо. Стоявшие вокруг волшебники и волшебницы нахмурились.
– Все об вашем Ордене уже мне известно, и поэтому желаю удачи. И, да, если мой сын хоть раз не выйдет со мной на связь, я обещаю прекращение существования вашего... вашей организации в течение одного часа. У меня все.
Россия поднялся с кресла, быстро, одним мановением руки, заставил перелететь чемодан поближе к камину, и обнял Константина. Паренек обнял его в ответ.
– Не забывай, – велел Иван на русском, – я на твоей стороне и еще, вдобавок, если что не так, то примчатся двое твоих ненормальных крестных. И никто, запомни: никто, кроме меня, тебе не указ! – Да, отец. Я знаю. Спасибо. – Удачи тебе, – проговорил он уже на китайском языке, – Владивосток...
Юноша улыбнулся. Как раз чемодан с девушкой с розовыми волосами исчез в реве от пламени камина.
– Поттер... – Уже как много лет как не Поттер, мистер Грюм, – холодно проговорил парень. Он так взглянул на Грюма, что тот закрыл свой рот. – Уже много лет не Гарри Поттер... А Константин Брагинский, сын Ивана Брагинского, гражданство – Российская Федерация. Россия дала мне приют много-много лет назад, когда Англия была готова выкинуть на улицу. – Брагинский, Константин, пора, – мягко проговорил Люпин. – Иду... Эээ... – обратился за помощью к сердитому Грюму Константин, беря специальный порошок. – Площадь Гриммо 12, Лондон, – буркнул тот. – Лондон, площадь Гриммо, 12! – громко и чётко проговорил Константин и его закружило в вихре зеленого пламени...