Костёр чужих желаний
Шрифт:
— Все это замечательно, — лекарка даже голос не понижала — смысла в этом не было никакого. — Но, все-таки, по какому поводу они так орут?
Вопрос был действительно своевременный. И не только из-за повышения уровня шума. «Счастливый зять» уже не морщился. Его благородная физиономия перекосилась так, будто Тхия паралич разбил.
— Да понимаешь, котёнок, матушки уговаривают Ю пойти к Тхия в жены. Мол Ро её… эм… обесчестил, и как честный мужчина, обязан жениться.
— А она? — в принципе, ответ на этот вопрос Арха и так знала, без посторонних
— Ну, в данный момент твоя подруга доказывает, что Тхияш тут не при чем. И в красках расписывает, кто, как, когда и сколько раз её… раньше обесчестил.
Ведунья хихикнула, представляя, какие эпитеты и подробности Ю использует для убеждения своих «мамочек». Но те, вероятно, не относились к излишне впечатлительным особам. И убеждаться явно не собирались.
— Кстати, Дан. Я вот понять не могу. Особой власти женщин у грахов вроде нет. Право сильного и все такое. А по поводу кто чьей женой станет, мужчины молчат в тряпочку и только зубами скрипят. Это как?
— Интересный вопрос, — ведунья почувствовала, что рогатый опять улыбается. — Наверное, тут их можно с волками сравнить. Ты знаешь, что не волк выбирает самку, а как раз наоборот? Ну, он то сам, наверное, уверен, что выбор за ним. Но когда волчица присматривает себе будущего мужа, она сначала разгоняет всех соперниц, а только потом позволяет за собой «ухаживать». Вот и тут также. Только у грахов все это возведено в статус закона.
— То есть, мужчина даже отказаться не может? Ну, если его какая-нибудь выберет?
Архе, которой и до этого момента было нестерпимо жалко Тхия, захотелось всплакнуть над его горькой судьбой. В самом деле, всей этой свистопляски с женитьбой он не заслужил.
— В принципе, может, — Дан потёрся о макушку лекарки носом. — Но нанесёт смертельное оскорбление не только девушке, но и всему её роду. Знаешь, какие у них заварухи устраивались из-за подобных отказов? Но, с другой стороны, такое и случается нечасто. Наверное, и у грахов не так много женщин, желающих связывать себя с мужчиной, которому она неприятна. Одна твоя Ю на все побережье и нашлась, — рогатый помолчал и глубокомысленно добавил. — Хотя я бы не сказал, что она ему неприятна.
— Так чего же он кочевряжится? — буркнула лекарка, обидевшись за подругу.
— А он и не кочевряжится, как ты изящно выразилась. Ну, станет она его женой, хорошо. И что дальше? Никакого университета, осядет Ю здесь. А Тхия хорошо, если два раза в три месяца у своих жён появляется. И то только для того чтобы торжественно отобедать. А старшая его супружница твою граху сгнобит. Просто потому, что Ю место её сестры отобрала. Ну и кому такое счастье нужно?
Ведунья ахнула. Как-то с такой точки зрения она вопрос не рассматривала. А ведь хороший вопрос-то был, стоил внимания. Но вмешаться рогатый ей не позволил. Дёрнул рванувшую было вперёд Арху к себе, обняв покрепче.
— Я тебя точно выдеру, — пообещал демон уже без всякой улыбки. — Может тогда дойдёт, что не стоит вмешиваться туда, куда не просят. Сами разберутся.
Ведунья открыла было
Но подобрать достойное обоснование своим действиям ей и не дали. Потому что галдящие грахи неожиданно замолчали и расступились в стороны. Хотя, казалось, что в тесной комнатке они занимали все доступное пространство. Но рядом со столом появилась… Ну, наверное ее стоило назвать женщиной. Хотя о подобных существах Архе раньше слышать не доводилось.
Она была высока — вровень с местными великаншами. Но из любой северных мистрис запросто бы вышло три таких, как эта, невесть откуда появившаяся. Её тело, от макушки до пят — голых, между прочим — закутанное в серебристый мех казалось чрезмерно стройным. Если не сказать тощим.
И не смотря на то, что капюшон в виде волчьей головы затенял её лицо, ведунья разглядела неправильные, даже гротескные черты. Нос у женщины был странно уплощён и плавно перетекал в скулы, как у маски. Глаза слишком глубоко сидели в черепе, а нижняя челюсть наоборот выдвигалась вперёд. В общем, красавицей вновь прибывшую назвать было сложновато.
Она вытянула вперёд руку, указывая на Ю. Роскошная шкура, заменяющая ей плащ, распахнулась. Демонстрируя всем присутствующим тощее, даже костлявое тело с полным отсутствием и намёка на женские округлости. Зато с двумя рядами сосков.
Женщина заговорила и Арха, не понимая ни слова, заслушалась её голосом, как музыкой. Его нельзя было назвать мелодичным. Скорее уж магическим. В речи странной пришелицы было и волчье подвывание, и шорох листьев. И каким-то уж совсем невероятным образом в нем чувствовался кристальный холод воды во фьордах.
Из всей тирады пришелицы ведунья уловила только одно слово — «сешер». И то только потому, что оно походило на «сашар». Так бабушка называла рисунки, вырезанные на камнях, стоящих в лесу неподалёку от их деревни. Они были такими древними, что невозможно и разобрать, буквы это, картинки или бессмысленные линии. Но старая ведунья говорила, что это предсказания, переданные людям самой Матерью.
Зато гневное: «Но!» Ю не нуждалось ни в переводе, ни в знании языка грахов. Особенно когда девушка грохнула кулаком по столу, взметнув в воздух облако сажи. И повторила это самое «но» ещё пару раз. «Нет» на всех языках звучит почти одинаково.
На возмущения грахи женщина разразилась новой тирадой, теперь, почему-то, указывая на живот гигантши.
— Но… — снова выдала Ю, но как-то растерянно, медленно, будто заторможено, помотала головой из стороны в сторону и даже шагнула назад, наткнувшись на стол.
У Тхия вид был тоже неважнецкий. Арифед выпрямился, сжав руки в кулаки. И таращился на свою потенциальную жену так, словно она его булыжником по голове приголубила.
— О чем, Тьма вас всех побери, вы тут говорите? — рявкнул Дан так неожиданно, что Арха уши невольно прижала.