Костер и Саламандра. Книга вторая
Шрифт:
Обряд мы совершили в часовне на кладбище Бедных Ангелов. Это было не самое посещаемое место, особенно по вечерам. Кладбищенский святой наставник, старикан довольно хмурого вида, лишился дара речи, увидев всю нашу компанию: нас с Валором, наставника Лейфа, целую толпу некромантов — двое курсантов тащили куклу, завёрнутую в брезент, — и сестру мэтрессы Эрлы с детьми. Мы произвели такое сильное впечатление, что он ни слова не сказал, просто отдал ключ и немедленно ретировался в пристройку, где жил.
Понял, что мы важные господа, но обряд
Часовня была, прямо скажем, бедная, поэтому мы принесли сюда пару пачек свечей. Но для обряда я брала свечу, которая уже горела, — и наши мальчишки обыскали часовню на предмет огарков. Старикан, видимо, был скуповат и забирал огарки себе, но один завалился за алтарь — а больше нам было и ни к чему.
Пока Жейнар под моим наблюдением рисовал звезду, дети Эрлы рассматривали кадавра. У Эрлы, оказывается, было четверо, старшему парню лет десять или одиннадцать, а младшему — хорошо, если два, — и у её сестры двое. Я поняла логику призрака Эрлы: мне тоже было бы не оставить этих бедолаг. Фогель и Валор передавали им кое-что от имени Эрлы — если бы не эти деньги, её сестре с оравой детей было бы совсем худо.
Далех смотрел на них — и покачивал головой печально. Ничего не говорил, но у меня было такое чувство, что ему хочется сокрушаться и цокать языком: «Ай-яй-яй, бедняги…» — в таком роде.
А дети рассматривали куклу.
— Красивая… — сказала худенькая девочка лет четырёх.
— Она же неживая, — сказал её старший брат.
Призрачная Эрла стояла в сторонке, глядя на детей и комкая концы шали. Плакала. Пока могла, хоть это была и иллюзия слёз.
— А если дети не примут меня, мессир Валор? — спросила она срывающимся голосом.
— Конечно, примут, мэтресса Эрла, — сказал Валор. — Они тоскуют о вас.
Байр, Норвуд и Ларс зажигали свечи. Ален снова был в патруле, теперь — вместе с южными драконами. Он учился урывками, зато, грустно подумала я, практики у него — больше всех.
И впервые увидела со стороны, как некроманта, дорисовывающего третий Узел, наполняет свет. Это было не похоже на некромантский транс, наоборот: Жейнар светился, как благие отроки на старинных картинках. Особенно сильно — лицо, единственный глаз и ладони, а кончики пальцев сквозили светом так, будто внутри них горело по крохотной свечке.
Призрачная Эрла перестала плакать, её сестра стояла, оцепенев, зажимая почему-то ладонями рот, а дети смотрели во все глаза, приоткрыв рты: кажется, начали что-то понимать. Некроманты, стоящие вокруг, как прихожане, следили с напряжённым вниманием. Я подумала, что студенты-медики, наверное, так наблюдают за сложной операцией.
Закончив рисовать звезду, Жейнар переглянулся с Лейфом — и они уверенно, уже без оглядки на меня, запели молитву за душу Эрлы. Байр и Валор осторожно внесли куклу в центр звёздочки, Жейнар спокойно, с расстановкой выдал формулу, не торопясь разрезал ладонь, капли крови упали на чертёж — и душа Эрлы вошла в тело-протез без всякого
И свечение погасло. Никаких демонов, чисто и красиво.
Валор подал Эрле руку и помог встать, а Ольгер накинул на неё шаль. Эрла взглянула благодарно — и кинулась к детям.
Честно говоря, больше всего я боялась не демона, который мог потребовать с Жейнара дополнительной платы, а того, что дети разревутся и не примут Эрлу в искусственном теле. Но она охнула: «Как же ты похудел, Лей!», — обнимая старшего, поправила девочке локон и кончиком шали что-то стёрла со щеки малыша:
— А Тилли снова измазался! Тилли хочет, чтобы киска облизала?
И всё. Они все хором завопили: «Мама!» — и повисли у Эрлы на шее. Грязнуля Тилли неожиданно заревел, хотя причины плакать у него уже не было никакой, а Лей обхватил Эрлу так, что она взмолилась:
— Золотко, ты же меня сейчас поломаешь, как Вилсину куклу!
Вот тогда-то мы все и поняли, что — сработало.
— Неужели это правда ты, Эрла?! — поражалась сестра Эрлы и пыталась её незаметно потрогать.
— Ты теперь — как фарфоровые моряки! — восхищался старшенький Эрлы по имени Лей. — Расскажу ребятам — не поверят, пока не увидят! Все обзавидуются, знаешь!
— Дурачок мой, — бормотала Эрла, приглаживая ему вихры.
— Леди Карла, — спросил некромант из новеньких, — а вот когда заканчиваешь врисовывать третий Узел…
— Так! — сказала я. — Все технические вопросы — когда людей отпустим.
— Мэтресса Эрла, кхм, — окликнул Ольгер и, когда Эрла обернулась, сунул ей в руки бумажник. — Мы так благодарны за помощь! Вы очень помогли, правда! И, знаете, ведь не каждый согласится быть наглядным пособием — поэтому от казны вот…
— От казны? — удивилась Эрла.
— Конечно, глубокоуважаемая, — авторитетно подтвердил Валор. — Вы, вероятно, не до конца понимаете, как важно то, что вы для нас сделали. Мы все — военнообязанные, дорогая мэтресса, а этот метод…
— О Господи! — ахнула сестра Эрлы. — Это ведь для армии, да? Для солдатиков?
— Вот! — радостно заорал Ольгер. — Ваша сестрица, мэтресса, совершенно верно понимает!
— Вас ждёт мотор у входа на кладбище, — сказал Валор. — Водитель отвезёт вас домой. Время ведь уже позднее, а у вас маленькие дети. Непросто будет искать извозчика.
— Спасибо вам, спасибо! — сказала Эрла, и при свечах её кукольное лицо выглядело совсем как живое, а в голосе звучали почти слёзы. Некоторые люди ухитряются плакать и радоваться сразу.
— Улаф, — сказал Валор некроманту из новичков, — будьте любезны проводить дам с детьми до мотора. Возьмите наш фонарь, там темно и скользко.
Жейнар зажёг фонарь от первой подвернувшейся свечи — Улаф взял фонарь у него из рук и открыл двери часовни. Эрла с сестрой вышли, дети цеплялись за них и болтали всякий радостный вздор — и создавали шум, довольно необычный для нищего кладбища в такую пору.