Кости не лгут
Шрифт:
Да что это со мной? Ведь не может же быть так, чтобы я снова на него нарвалась. Снаряд, как известно, в одну и ту же воронку не попадает. Да и далеко он очень. Не успеет, если что, догнать. Я немного успокоилась, но тем не менее ускорила шаг.
Минут через пять я вновь решила посмотреть на одинокого прохожего позади меня. Так, ради интереса, ведь не мог же он быть… Я оглянулась и едва не вскрикнула — он был уже в ста метрах от меня.
Как ТОГДА.
У меня перехватило дыхание. Как ни боролась я со своим страхом, ни призывала на помощь свое благоразумие, справиться с противной дрожью
Да если бы сон!
«Не может этого быть, — шептала я про себя, — просто не может этого быть. Такую дрянь уже в кино-то не показывают — не модно. Не может этого быть на самом деле…»
Я едва сдержалась, чтобы не укусить себя за руку. Мне казалось, что тогда я сразу же проснусь и весь этот кошмар исчезнет.
Что же делать?
Хотя за спиной можно уже было различить шаги, я все еще не могла поверить, что ЭТО — снова. Разумнее всего было броситься со всех ног бежать — благо до дома было уже недалеко, но в каком-то дурацком ступоре я только повторяла про себя: «Этого не может быть…»
Побежать — значит признать, что за моей спиной действительно смерть.
В моей памяти возник изуродованный труп Витька. Я даже отчетливо почувствовала запах крови, смешавшийся с устойчивым ароматом подъездной мочи…
Обернувшись, я не удержалась от крика — та же фигура, несмотря на душную ночь, в длинном плаще, в нескольких шагах от меня. Смертельный ужас захлестнул меня и толкнул вперед. Я изо всех сил кинулась бежать. Не замечая ничего вокруг, держа в глазах только приближающийся мой дом. Ни одного окна не светилось. Было тихо, но в ушах у меня звенело так, что если был бы какой-то звук, я все равно не услышала бы. Оглядываться еще сил не было.
Платье путало мне ноги, сковывало движения, больше всего я боялась сейчас упасть. Я влетела во двор, передо мной замаячила открытая дверь подъезда.
Туда! Скорее!
Мои губы сами собой разжались, и с них сорвался полукрик-полувсхлип. Я совершенно не владела собой. Выбивалась из сил. Бежать по лестнице было все равно как карабкаться по дереву. Казалось, мне чем-то заткнули горло — легким недоставало воздуха.
На третьем этаже кто-то стоял. Мужчина в грязном спортивном костюме. С криком я бросилась к нему. Все равно — пусть принимают меня за сумасшедшую, пусть видят меня, профессионального частного детектива, в таком состоянии, лишь бы не было этого надсадного хрипения за спиной, лишь бы я не ощущала больше всей кожей прикосновение смерти.
Внизу грохотали шаги.
Мужчина обернулся ко мне. Лицо его смутно показалось мне знакомым, но в подъезде было темно, и я почти теряла рассудок, чтобы еще вспоминать, кто бы это мог быть. Я кинулась к нему, прижалась к рыхлому, пахнущему потом телу. Мужчина вскрикнул, оторвал меня от себя. Оттолкнул к стене.
Теперь я разглядела его лицо.
Петрович!
Я даже не могла реально оценить обстановку — как это? Зачем он здесь? Ищет меня, чтобы?.. Я ударилась спиной о батарею и упала.
И тут же увидела склонившуюся надо мной долговязую фигуру, худое безбровое небритое
Закричав, я толкнула человека в плаще ногой. Он покачнулся. Потом вдруг, раскинув руки, резко рухнул на меня — я едва успела откатиться.
«Его сзади ударили», — сообразила я. И удивилась тому, что еще не утратила способность соображать. Я прижалась спиной к холодной стене подъезда, не в силах больше двигаться, и смотрела на то, что происходит на маленькой лестничной площадке.
Петрович, что-то крича, судорожно рвал пистолет из кармана. Человек в плаще — маньяк — как лягушка распластавшись на полу, в упор смотрел на него. Он не говорил ни слова. Петрович наконец вытащил ствол, но маньяк, неестественно изогнувшись, прямо с пола прыгнул на него. Гулко бахнул выстрел, пуля цвиркнула где-то под потолком и разлетелась фонтаном штукатурки.
Два сцепившихся тела рухнули к моим ногам. Трудно было разобрать, что происходит. Потом раздался страшный крик, я увидела, как маньяк вцепился зубами в нижнюю губу Петровича. Последний колотил кулаками по его голове, по полу. Пистолета в его руках уже не было. Лица у обоих были залиты кровью. Тонкая теплая струйка ударила мне по щеке.
Мой мозг застилала горячая волна безумия, но каким-то чудом я заставила себя думать — если Петрович уронил ствол, значит, он где-то здесь и валяется. Мне нужно подобрать его.
Я по стенке поднялась, встала на колени и начала шарить руками по полу в темноте. Внезапно ладони мои попали во что-то теплое и липкое.
Кровь.
Откуда столько?
Целая лужа хлюпала под моими руками.
Петрович снова мучительно косноязычно закричал. Он оторвался от своего противника, и на секунду я увидела его лицо — толстая нижняя губа была порвана наискосок, мелькнули обнаженные десны. Шея и грудь под спортивной курткой залиты кровью.
Человек, извивающийся под ним, не издавал ни звука. Он, как собака, пытался снова зубами схватить Петровича — руки маньяка были прижаты к полу.
Никогда в своей жизни я не видела страшнее картины — Петрович, мыча от боли, мотал из стороны в сторону головой, отчего кровь забрызгала все вокруг — мое лицо было мокрым и липким, а существо, которое никак нельзя было назвать человеком, лязгало зубами, стремясь отхватить кусок живой плоти.
На мгновение я закрыла глаза, но потом взяла себя в руки — мой потенциальный убийца и нечаянный спаситель Петрович долго не продержится. В рукопашной схватке он мог бы вполне сладить с человеком. Но тот, с кем он дрался, был каким-то черным сгустком смерти. Тогда я даже не была уверена, способна ли пуля умертвить его.
Под моей рукой лязгнуло холодное железо.
Пистолет!
Схватив ствол обеими руками, я отступила на несколько шагов вниз по лестнице и вытянула пистолет прямо перед собой.
Но выстрелить не успела — сзади что-то невероятной тяжестью навалилось на меня. Я закричала, но крика своего уже не услышала — у психики человека, пусть даже такого подготовленного, как я, есть свои пределы. Металлический шар гулко запрыгал у меня в голове, тело, вмиг лишенное костей, обмякло — я потеряла сознание.