Кости внутри

Пирс Моника Эндерле

Галина прошла по комнате, вытянув руки.

— Не украшайте войну, потому что вы не понимаете, что на самом деле происходит на поле боя. Это лишь кусочек того, как выглядит война. Эти шрамы и раны — реальность войны. Солдаты жертвуют кожей, костями, конечностями и жизнями. Вы не понимаете, что война делает с телом.

Церис смотрела на обрубки пальцев Галины, серебряные шрамы на костяшках и запястьях.

— Я ношу шрамы, от которых вас может стошнить, — продолжила Галина. — Я наносила и получала раны, от которых у меня все еще кошмары. Война жестока, Церис, кошмар, который остается надолго после конца боя. Вы — не солдат.

Это не роль женщин в Бесере. Но у вас есть то, что я пожертвовала, когда отправилась воевать, — она коснулась волос Герезеля, прижала ладонь к своему животу в шрамах. — Я не смогу родить ребенка. Меч лишил меня этого, меч одного из капитанов Налвики во время Войны ветров, — она улыбнулась с горечью и добавила. — Но он тоже не сможет никого породить. Я убедилась в этом.

Церис посмотрела на своего сына.

— Я была девочкой во время Войны ветров. Семья укрыла меня далеко от боя. Но, — она посмотрела на Галину, — я хочу сыграть свою роль в защите моего дома, ведь теперь я — королева Бесеры.

— И вы это делаете, — голос Галины чуть смягчился. — Войны выигрывают на многих фронтах, ваше высочество, не только на поле боя. Солдаты Бесеры будут биться даже сильнее, зная, что их королева и кронпринц изгнаны из дома врагом, желающим поймать их.

Церис кивнула и поцеловала лицо Герезеля.

Гетен поклонился.

— Простите, ваше высочество, но мне нужно найти волков Хараяна.

Юная королева кивнула. Галина проводила его взглядом и повернулась к ней.

— Надеюсь, ваше высочество научится сначала думать и наблюдать, а потом искать изъяны в принявшем ее доме. Королевы не могут прогонять союзников, особенно, когда их безопасность зависит только от доброты того, кого они упрекают.

Глаза королевы расширились.

— Вы смеете так резко говорить со мной?

— Да. Вы сами сказали, что не знаете о политике. Налвика хочет уничтожить всех на своем пути. Если вы думаете, что Валдрам не станет убивать вас или вашего сына, то вы глупее, чем кажетесь. Иствит — пепел. Ничего не осталось от крепости и города. Вы — юна, мало знаете, и я сожалею, что никто не обучил вас реальности этой ситуации, так что это придется сделать мне, ваше высочество. Я приказываю солдатам идти на смерть. Поле боя не позволяет мягких слов или хороших манер, так что я буду прямой. Оставайтесь за стенами Ранита, и вы с вашим сыном переживете нападения Валдрама. И поймите, что брат вашего мужа не обязан заботиться о вас и своем племяннике. Он выбрал помощь Бесере. Он не относит себя к этой стране, как и к другим в Кворегне. Смерти глупой королевы и ее мальчика — песчинки на пляже для человека, который в ответе за все души, живые и мертвые, в мире смертных и Пустоте.

— Но я — его королева, — рявкнула она.

— Нет, ты дитя, — Галина пошла по коридору к базилике, пока Церис возмущенно лепетала. — Она замерла и повернулась к недовольной девушке, сжимающей сына. — Завтра я отправлюсь в Ор-Хали, чтобы у Бесеры были союзники. Гетен пойдет со мной.

— И оставит нас? — глаза Церис были огромными.

— Да. Оставайтесь тут, если хотите жить.

* * *

Гетен сидел на корточках на кладбище за базиликой. Черный Дуэш и белая Гвин растянулись перед ним. Туман поднялся, волки отдыхали на солнце. Их удовольствие смягчило выражение лица их господина, пока он потирал их животы.

— Они подросли, — отметила Галина. Гора кирпичей стояла у стены.

Она забралась на нее, широко раскинув руки для равновесия. — Для чего это? — спросила она, добравшись до вершины.

— Печь.

— У тебя уже есть одна.

— Недостаточно большая, — он водил ладонями по короткой летней шерсти волков, его лицо и взгляд были мирными. Звери вытянулись и вздохнули. Гетен прошептал что-то на языке, который Галина не понимала.

— Не давай неведению Церис злить тебя, — сказала она.

Он медленно поднял взгляд.

— Я привык к этому, — он ухмыльнулся и добавил. — Тебя это беспокоит больше. Ты хочешь защищать меня.

Она спрыгнула с кирпичей, опустилась на корточки со звяканьем кольчуги и брони.

— Ты прав. И я ведь должна тебя защищать, помнишь, маг солнца?

Он встал, был выше нее на пару дюймов, нежно потянул ее за косу.

— Ты договаривалась с теневым магом, — он пощекотал ее нос ее же волосами и добавил. — Я могу защитить себя.

Она сморщила нос в ответ.

— Давай не будем говорить, кто кого защищает, — ей нужна была его защита от Валдрама, и это все еще ее раздражало, но не из-за помощи Гетена, а потому что она попала в трудную ситуацию, что стоило жизни отца и чуть не убило ее. Галина вернула тему к Церис. — Я поговорила с нашей новой гостьей.

— Уверен, это ей не понравилось, хотя тебе плевать на ее раздражение.

Она отряхнула руки о штаны и скользнула ладонями вокруг его пояса, поцеловала его в губы.

— Я не дам ее королевскому мнению останавливать меня.

— Ты не даешь ничему останавливать тебя.

Она пожала плечами.

— Я остановлюсь, когда умру.

Он нахмурился, поймал ее руки и чуть встряхнул.

— Не говори так, — он прижал ладони к ее лицу. — Не шути из-за этого, — он смотрел в ее глаза, его серые глаза были серьезными. — Мысль, что я потеряю тебя… — он поцеловал ее, отодвинулся и добавил. — Мне от этого ужасно больно.

Галина прикусила губу.

— Прости, — шепнула она. Ей не нравилось видеть его таким уязвимым, но то, что она чуть не умерла, задело его. Изменило обоих. Скрытая магия Валдрама была сильной, стала опаснее от магии крови, украденной у Галины.

Гетен бился с крикунами, использовал души людей, чтобы победить Валдрама, заплатил цену, которую Галина мало понимала. Он все еще платил ее. Он не обсуждал это, но она ощущала, как это беспокоило его, диктовало его действия и решения. Порой он бормотал во сне, сжимался в комок и стонал, словно в агонии, пока она не касалась его. Тогда он затихал, его магия пробиралась под ее кожу, проникала в грудь, билась как второе сердце.

Гетен обнял ее, крепко прижал к себе. Галина вздохнула.

— Я принимаю твою силу как должное, — сказала она. — Я не должна.

Он поцеловал ее в висок.

— Это только моя вина. Я хочу, чтобы ты поведала мне о своих горестях, Галина. Не забывай, что я тут для тебя.

Она отодвинулась и посмотрела в его серые глаза.

— Не забывай, что я рядом. Ты можешь поделиться со мной тем, что тяготит тебя, Гетен. Я видела хуже, — он отодвинулся, но она поймала его за воротник. — Не закрывайся от меня.

Он сглотнул и покачал головой.

— Ты не знаешь, о чем просишь.

— Ты прав. Не знаю. Потому что ты не говоришь. Но я знаю, что монстр растет в тебе, и ты не знаешь, как его убить. Или знаешь, но боишься, что не сможешь.