Костры Фламандии
Шрифт:
– Говорите, капитан, – произнес де Морель по-испански. – Объясните подробнее, как все это на самом деле произошло. Маршал все еще не верит, что крепость пала.
– Не верит?! И немудрено. Я тоже до сих пор не могу поверить в это! – вспыльчиво парировал капитан. – И все же могу сообщить, что крепость Дюнкерк действительно пала. Этой ночью. Ее штурмовали войска, высадившиеся с моря.
– Он говорит правду, – от себя, хотя и довольно несмело, не желая повторять ошибки д’Артаньяна, добавил де Морель.
– Но чьи, чьи войска?! – по-испански вскричал Конде, не обращая на него внимания. Казалось,
– Трудно сказать, – пожал тот плечами. – Это были какие-то странные солдаты, которых никогда ранее видеть не приходилось. Лица европейские. Шаровары турецкие. На бритых головах какие-то чубы или косички. Сабли кривые, как у магометан. А еще бросилось в глаза, что на телах – никаких доспехов; создается впечатление, что они их попросту не признают. Но поверьте: для гарнизона крепости это была кошмарная ночь.
Услышав все это, де Конде вопросительно и теперь уже куда спокойнее взглянул на д’Артаньяна. Мушкетер понял, что самое время снова подключиться к объяснениям. Однако оскорбленная гордость не позволила ему снизойти до этого.
– Не могу сказать, чтобы врагов было слишком уж много, – продолжал тем временем капитан. – Но их штурм можно сравнить разве что с нашествием гуннов. И пришли они, насколько я понял, на нескольких кораблях. Для меня, однако, остается загадкой, как это они без боя смогли прорваться по хорошо охраняемому каналу в гавань Дюнкерка.
Де Конде и майор переглянулись. После этого адъютант тайком, из-под седоватых бровей, взглянул на д’Артаньяна и, едва пожав плечами, отвел глаза. Теперь он уже прекрасно понимал, что главнокомандующий не прав, и демонстративно вертел рапирой лейтенанта, словно решал, как избавиться от этой, явно мешавшей ему, вещицы.
– Если исходить из вашего описания, то похоже, что речь действительно идет о казаках, – с заметной растерянностью проговорил де Конде. – Солдат в таких одеяниях и с такими косичками мы видели во время переговоров с полковником Хмельницким. И все же, каким образом они умудрились пройти по каналу? Как оказались у Дюнкерка? Почему решились на такое безумие, не получив моего приказа, и даже не известив меня о своем намерении?
– Первый министр распорядился доставить казаков в порт Кале, ваше высочество, – подсказывал ему майор. – Но, очевидно, этот полковник, как там его, лейтенант д’Артаньян?..
– Полковник Сирко, ваше высочество, – с вежливой улыбкой ответил мушкетер, обращаясь к принцу и уже не чувствуя себя оскорбленным.
– Вот-вот. Нарушил приказ его высокопреосвященства! – возмущенно завершил адъютант, обрадовавшись тому обстоятельству, что наконец-то найден истинный виновник этого непостижимого, странного триумфа французского оружия. Виновник, которого с одинаковым успехом можно было и награждать, и наказывать.
– Когда я бежал из крепости, в предместье мне встретился один моряк, – снова заговорил испанец, вспомнив именно то обстоятельство, которое могло кое-что прояснить. Судя по всему, он и сам был заинтригован. А поскольку крепость взяли не французы, он и разговаривал с их главнокомандующим почти как с союзником. – Этот человек утверждал, что наши корабли попытались захватить суда французов, то есть ваши, идущие под флагом
– Но если ваши сторожевики захватили французские корабли, – перебил его де Конде, – то благодаря какому дьяволу их пленники сумели взять штурмом Дюнкерк? Который уже не раз пыталась штурмовать целая армия?
– Вот этого я уже объяснить не могут ваше высочество, – перевел слова капитана де Морель, чтобы их поняли все. – Уже хотя бы потому, что никакому объяснению оно не поддается. Разве что предположить, что плененные наемники восстали.
– Простите, ваше высочество, – вновь вмешался д’Артаньян. – Мы с лейтенантом Морсмери готовы подтвердить первую догадку пленного – что во время абордажного боя в плену оказались сами испанцы, вместе со своими судами. Причем казаки сумели захватить в плен самого коменданта форта «Мардик» дона Эстелло…
– А почему вы готовы подтверждать это? – подозрительно покосился на него принц.
– Да потому что сами участвовали в этом бою.
– Это правда, мы действительно участвовали в нем, господин командующий, – тут же подтвердил Морсмери.
– Когда полковник Сирко послал нас в разведку, – молвил д’Артаньян, – мы не знали, что ваши офицеры до сих пор не сообщили вам о штурме.
– Последняя стадия разложения армии, – проворчал принц де Конде, мрачно оглянувшись на адъютанта. Отчего тот мгновенно побледнел.
– А узнав от капитана-саксонца, что вы находитесь в такой близи от города…
– Эта часть истории мне уже ясна, – прервал его главнокомандующий, – Интересует другое: как казаки сумели с первого штурма овладеть городом и крепостью?
– Не только для нас, но и для испанцев этот факт навсегда останется маленьким военным недоразумением.
Наступило неловкое тягостное молчание. Все с откровенным сочувствием смотрели на главнокомандующего. С одной стороны, этот ночной штурм казаков возвращал Франции важный порт и крепость Дюнкерк. Но он же ставил принца де Конде в глазах двора его величества и всего высшего света Парижа в весьма щекотливое положение.
Неожиданная, легкая победа чужеземного полковника могла вызвать сомнение в самом полководческом таланте молодого принца, в котором до сих пор никто вроде бы не сомневался. Кроме разве что одного-двух завистников-генералов.
– Как прикажете поступить с пленным? – прервал это слишком уже затянувшееся молчание адъютант.
– Что? – нервно переспросил принц, раздраженно глядя на майора.
– Простите, ваше высочество, я хотел спросить, как следует поступить с пленным.
– Ах, с пленным, – презрительно смерил главнокомандующий капитана-артиллериста.