Костры на башнях
Шрифт:
К открытому окну, у которого стоял Тариэл, подбежал возбужденный подросток:
— Дядя Тариэл, скорее! Они убьют друг друга.
…Никто уже не помнит, как и когда началась нелепая вражда между родными Махара Зангиева, водителя комбината, и Асхата Аргуданова, молодого чабана. Этого не помнят даже их родители и родственники, живущие по обе стороны одной улицы. Кому-то, однако, понадобилось снова поссорить двух парней, чтобы возобновить вражду, расстроить назревающее сватовство Махара к сестре Асхата, семнадцатилетней Заире.
Асхат, пожалуй,
— Это мы еще посмотрим! Кто кого будет добиваться. И кто останется с носом, — кипел Асхат; краснощекое и без того лицо его наливалось багровым цветом. — Я, кабардинец, тебе, осетину, покажу, как нужно уважать наша горские обычаи. У ног будешь ползать. Не видеть тебе моей сестры, как собственных ушей.
А когда вскоре повстречал Заиру и Махара, идущих по соседней улице, неподалеку от своего дома (галантный кавалер набрался дерзости провожать горянку до отчего порога), прогнал сестру домой, а ухажеру пригрозил:
— Придушу, если еще раз увижу с сестрой. Запомни!
Но Заира, несмотря на запреты брата, который был старше ее на пять лет, продолжала встречаться с Махаром тайком.
— Разве я не знаю, что ты не мог такое сказать, — говорила она и печально жаловалась: — Кому-то, наверно, хочется позлить моего брата. Знают, что он очень вспыльчивый. И вообще… — Легкий румянец покрывал ее красивое смуглое лицо.
— Это от зависти, — приходил к выводу Махар и сжимал от обиды кулаки: так бы и поколотил того, кто распускает подобные слухи. — Специально кто-то наговаривает, чтобы поссорить нас. Разве не понятно!
— Мне уже пора. — Она остерегалась долго задерживаться на виду у людей с Махаром, а ему от этого еще горше становилось.
— Из-за кого-то мы не можем побыть вдвоем хоть чуть-чуть. Я должен убедить Асхата. Что он, в конце концов! Кто-то нам становится поперек дороги. А мы…
— Не горячись, Махарбек. Мама обещала поговорить с братом. Ты не думай, он хороший. Но злись на него. Вот только поскорей бы окончилась война.
В ее тихом и мягком голосе чувствовалось столько невысказанной нежности, что он убеждался — Заира от него ни за что не отступится. И все-таки, считал Махар, нужно уговорить, убедить Асхата в том, что ничего плохого он о них, Аргудановых, не думал. Да и как мог Махар осуждать семью, с которой хочет породниться, чего ради будет против себя настраивать старшего брата девушки, которую любит?!
Кто же их норовит поссорить? Вот и теперь кто-то, очевидно, предупредил Асхата об их встрече, и он выбежал из дому как угорелый. Подлетел разъяренный, как зверь, выпущенный из клетки.
— Убирайся домой! — толкнул он сестру.
— Асхат, прошу тебя! — Она попыталась заступиться за Махара, стать между ним и братом. — Не надо, пожалуйста.
— Кому
Заира, горько плача и вздрагивая, поспешила домой.
— А тебя я уже предупреждал. — Асхат стал закатывать рукава рубашки, грозно обнажая крепкие, густо заросшие черными волосами руки. — Но ты не понял. Упрямо нарываешься на скандал. А наглых ставят на место.
Махар отступил: драться со старшим братом любимой девушки он не собирался. Если тот не соображает, что делает, то кто-то из них двоих должен быть благоразумнее.
— Ну что ты пятишься? — с ненавистью глядел на противника Асхат. — Если ты мужчина, умей за себя постоять. На Кавказе живешь.
— Да что ты, на самом деле?! Перестань! И моему терпению наступит конец. — Махар еще надеялся решить конфликт миром, не воспринимал всерьез угрозы Аргуданова. — Давай миром все кончим. — И двинулся ему навстречу, намереваясь пожать его руку.
Асхат — левша, левой и нанес удар. Махар отлетел на метр-полтора и ударился затылком о каменный забор. Морщась от нестерпимой боли, слабея, он сполз вниз. Однако, когда к нему приблизился Асхат, встрепенулся, как после сна, схватил его за ногу и резко, по-борцовски рванул на себя что было силы.
Асхат, не ожидавший такого приема от поверженного, потерял равновесие и рухнул на пыльную тропу.
— У-у, шакал! — взревел он и стал отбиваться ногой, норовя угодить Махару в грудь.
В это время послышался топот бегущих людей; Махар повернулся в их сторону и — получил тяжелый удар в челюсть…
Сидя на земле, он нащупал рукой увесистый камень.
— Убивают! Убивают! — орала детвора, будто торопила людей к драчунам.
— Эй, вы что — спятили?! — Саша Прохоров, это был он, больно сдавил Махару руку, вырвал камень. — Перестаньте! Озверели, что ли?
Вскоре подбежали милиционеры.
— Что здесь происходит? — грозно вопросил Тариэл Хачури.
Асхат опустил голову, победный блеск в его глазах тотчас погас. Молчал, опустив голову, и Махар.
— Вас я спрашиваю? — повысил голос начальник отделения милиции. — Деретесь? Да? Нашли подходящее время. Родина в опасности, а вам наплевать, так? — Тариэл задержал суровый взгляд на Асхате. — Кто зачинщик? Ты? Или ты? — Один и второй точно набрали в рот воды. — Вас я спрашиваю? Значит, оба начинали, так? Хорошо. Кто видел? — Детвора сразу же отступила. — Из-за чего подрались, кто знает? Может быть, вы скажете?
Саша Прохоров отшатнулся.
— Я подоспел почти вместе с вами, — объяснил он, видимо не желая впутываться в такое дело.
— Ага, не видел, не знаю, моя хата с краю, — смерил его сердитым взглядом Тариэл и отвернулся. — Значит, никто ничего не видел? Убьют парни друг друга, как будто так и надо. Эх, вы! — стал он выговаривать. — Не-ет! Вы не просто драчуны или хулиганы. Нет! Вы — преступники. Самые настоящие враги. В трудную минуту, когда нужно сплотиться еще сильнее, вы затеяли мерзкую потасовку.